Серебряный змей в корнях сосны

В задумчивости вернувшись к хижине, Хизаши застал Куматани и старуху за разливанием чая по чашкам. Густой травяной аромат защекотал ноздри, но совсем не так приятно и дразняще, как чай госпожи Юэ.

– Хизаши-кун! – обрадовался Куматани. Его рукава все еще были подвязаны белым пояском, чтобы не мешали в готовке. Выглядел он по-домашнему, совсем не как почти ученик великой школы оммёдо. – Я натаскал воды и помог Сачико-сан сварить нам чаю. Садись, вижу, ты опять замерз.

Хизаши разулся и, подойдя к очагу, опустился на колени поближе к огню. Кента тут же оказался рядом и схватил за руку. Его пальцы были такими горячими, что от них становилось больно.

– Какие холодные! – воскликнул Кента. – Почему ты всегда такой холодный?

– Я же не спрашиваю, почему ты всегда такой горячий? – огрызнулся Хизаши и сам зачерпнул деревянным черпаком травяного отвара из котелка. Несмотря на горьковатый запах, на вкус чай был неплох, хорошо согревал изнутри, и Хизаши узнал несколько довольно редких целебных трав.

– Сачико-сан, – обратился он к старухе, – позвольте, я вам помогу.

Он перехватил ее руку, якобы помогая удержать чашку, сам же, преодолевая отвращение, покрепче сжал морщинистую сухую кисть. Старуха ничего не поняла, а вот Хизаши, когда снова выпрямился и хмуро взялся за свою чашку, понимал и того меньше. Точнее, в одном он убедился – старая Сачико была человеком, а больше на острове он не чувствовал ни одной живой души. Так что за зло поселилось на этом клочке ни к чему не пригодной суши?

– Хизаши? – голос Кенты вывел его из оцепенения. – Я помогу обa-сан прилечь отдохнуть.

Не получив ответа, он взял старуху под локоть и отвел к открытой створке в дальней части комнаты, за которой, видимо, скрывалась спальня. Вернувшись, Куматани сел по ту сторону ирори[37] и потер глаза кулаком.

– Столько всего произошло, – сказал он и зевнул. – Не представляю, что бы мы делали, если бы не встретили Сачико-сан.

Хизаши посмотрел на него поверх закрепленного над затухающим огнем котла, сквозь прозрачный пар.

– И тебя все еще ничего не удивляет? Например, что пожилая пара делает настолько далеко от остальных людей, и как они вообще тут выживают.

– У них есть взрослый сын, он помогает. Знаешь, – Кента сел свободнее, опершись на одну руку, – я с рождения жил в лесной деревне, откуда до города был день пешего пути. Люди выживают и не в таких условиях. Может… может, они прятались от войны, да так и остались здесь. Времена… времена были смутные…

Он снова широко зевнул и потряс головой. Хизаши наблюдал за изменениями, что с ним происходили, и заметил, что и сам не прочь немного вздремнуть. Тело прогрелось, одежда полностью высохла, и ветер, что выл и бился за стенами, навевал сон. Куматани уже лежал на боку, неловко подложив руку под голову. Хизаши нехотя прикрыл глаза, а очнулся, когда вдруг перестал слышать шум ветра.

– Куматани? – позвал он. – Эй, Куматани.

Тот еще спал, даже не сменив позы. Огонь в очаге превратился в черные угли посреди серой золы. Горький запах трав висел в спертом воздухе, царапая горло. Хизаши понял, что они оба были отравлены. Он вскочил и первым делом кинулся к выходу, распахнул дверь и вдохнул полной грудью. Небо над островом было похоже на застывшую лаву – темное, почти черное, с трещинами закатного цвета. Тучи то и дело освещались вспышками молний, на миг окрашиваясь в зловещий багрянец.

Хизаши не успел сделать и шага с крыльца, как в голове помутилось. Он схватился за дверной косяк – и вовремя, колени подкосились, и он едва не упал. Пророкотал гром, и в очередной вспышке зарницы Хизаши сплюнул кровь под ноги.

– Чертова ведьма! – прорычал он и, пошатываясь, вернулся за Куматани.

Вот-вот разразится буря.

* * *

Кента ни в какую не желал просыпаться. Хизаши очень повезло, что сверхъестественная природа частично защитила его от яда, и он смог проснуться сам и, возможно, даже не слишком поздно.

Не поздно для чего?

Куматани тряпичной куклой обмяк в его руках, голова безжизненно свесилась и болталась от каждого встряхивания. Однако Хизаши уже понимал, что все бесполезно, надо поскорее уносить человека подальше. Он взвалил Куматани на спину и вышел из дома. Приглушенные плотным слоем облаков раскаты грома напоминали удары в бронзовый колокол – вибрации от них пробирали до самых костей. Хизаши не стал медлить и потащил спящего Куматани к началу тропы, ведущей вниз, сбросил на землю и сказал:

– Я вернусь. Просто лежи здесь и не доставляй больше неприятностей.