Серебряный змей в корнях сосны

– Да. Да, конечно, – отмахнулся Морикава и серьезно добавил: – Боюсь, мы все-таки не зря приехали. Недзуми был поблизости, они часто прячутся на потолочных балках, в темноте, и запаниковал. Но замок Мори полон и других существ. Понятия не имею, откуда здесь столько недружелюбных к людям ёкаев, ведь цитадель отстроили совсем недавно, и Янагиба-сан говорил, что вызывали сначала монахов, а потом даже итако, чтобы они освятили место и провели все нужные ритуалы.

– Итако? – переспросил Кента. – Шаманок?

– Так сказал Янагиба-сан.

Морикава закрыл глаза и, с трудом открыв, слабо улыбнулся.

– Не надо переживать. Отдохните, а я пока напишу письмо в Дзисин, попрошу помощи. А вы, ребята, закончите с охранными заклинаниями, а потом отправитесь обратно в школу.

– Сэнсэй… – начал было Кента, но Сасаки тронул его за плечо, призывая к молчанию. Морикава оставил их, и Арата тихо сказал:

– Учитель прав, мы ничем здесь не поможем, будем только мешать. Смотрите, вы оба ранены, надо привести вас в порядок.

– Со мной все хорошо, – перебил Хизаши. – И я с удовольствием вернусь в школу.

Куматани один выглядел несогласным.

– Нам дали шанс проявить себя в настоящей работе, – сказал он. – Не хочу прятаться за спинами учителей.

– Не смотри на это как на трусость, – посоветовал Хизаши. – Просто представь, что урок закончился. Зачем перенапрягаться?

Сасаки пробормотал себе под нос о том, что имел в виду немного другое, но никто его толком не услышал.

Взгляд Куматани пылал непонятным Хизаши чувством, и это тревожило. С Кентой творилось неладное с тех пор, как они вернулись в школу после задания Ниихары-сэнсэя, но спрашивать Хизаши не считал нужным.

Может быть, напрасно.

– Давайте все-таки хотя бы вернемся в свои комнаты? – миролюбиво предложил Сасаки.

Напряжение между ними тремя, внезапно возникшее, так же внезапно развеялось. Куматани кивнул, Сасаки потянул его за локоть, напоследок бросив на Хизаши настороженный взгляд, в нем читалось опасение. Видел ли Арата то, что Хизаши сделал с тем ёкаем, и как именно? Вопросы все испортят, но хуже, что Сасаки наверняка отправится докладывать Морикаве.

Хизаши проводил соучеников долгим взглядом и медленно пошел следом.

Возле своей комнаты стоял Куматани и не спешил заходить внутрь. Услышав шаги Хизаши, он поднял голову.

– Ты защитил меня от того ёкая дважды, – без предисловий сказал он. – Я отплачу за добро, обещаю.

– Это было никакое не добро, – отмахнулся Хизаши. Меньше всего ему сейчас хотелось вести беседы, когда тянуло в сон от вытягивающих силу заклинаний Морикавы. Казалось, они еще висят в воздухе и присасываются липкими пиявками. – Любой бы поступил так на моем месте.

И снова ложь из разряда той, которой всегда хочется поверить. Люди предсказуемы, они ставят себя в центр мира, и любое подтверждение их важности и исключительности воспринимается легко и без сомнений. Хизаши всего лишь дал Кенте понять, что его спасение было чем-то, не требующим раздумий. Но взгляд юноши все еще тревожил. В нем шла невидимая борьба, которая началась с тех пор, как старейшины разрешили ему стать учеником.

Почему бы просто не радоваться?

– Я обработаю твои раны, ты позволишь? – спросил он и кивнул на скрытое под тканью запястье, куда капнула ядовитая слюна крысы-оборотня.

Хизаши прижал руку к себе и тряхнул головой.

– Не надо.

– Я лечил людей в своем храме, – настаивал Куматани, – правда, травами…

– Ну и где ты сейчас найдешь эти твои травы? Просто иди к себе, – не выдержал Хизаши. – Ты мне надоел.

Он даже не взглянул в лицо Куматани и сразу нырнул в комнату, плотно задвинув за собой створку двери. Обидные слова, будто горький сок, пощипывали язык. Не стоило, наверное. Хизаши повернул голову и четко услышал, как Куматани пересекает комнату и открывает шкаф с убранным туда футоном. Стелит. Шуршит одеждой – ткань для кимоно школа Дзисин создавала особым образом, ее сложно порвать, и грязь с нее выводилась проще, – заплескалась вода в тазу для умывания за ширмой. У Хизаши тоже была такая.

Он еще какое-то время слушал, а потом снял запачканное хаори и повесил на перекрестье бамбуковых шестов. Жаровня погасла, и огонь пришлось разводить заново. Под рукавом кимоно кожа уже почти вернула себе здоровую гладкость – раны на нем заживали быстрее, тем более после использования силы хэби, поэтому Хизаши и не мог позволить Кенте посмотреть. Отчего-то было холодно, но не только в остывшей комнате, но и где-то гораздо глубже. В самом Хизаши вдруг стало очень-очень холодно.

Он лег под одеяло и долго смотрел на пылающие угли в жаровне, стараясь ни о чем не думать.

Ужин подали раньше, чем ученики Дзисин привыкли, хотя за пределами замка Мори успело стемнеть из-за туч, которые плотно заволокли небо, принеся с собой мелкий снег. Несмотря на толстые внешние стены цитадели, было слышно, как ветер завывает снаружи, и иногда его свист до дрожи походил на женский плач.