Серебряный змей в корнях сосны – 3

Учида дал обещание, но как же не хотелось бы однажды его исполнить – убить Куматани Кенту своими руками…

Они опоздали всего на чуть-чуть, но и те, кто пришел за тем же, за чем и они, тоже не получили желаемого. Пасмурное утро было серым и безрадостным, туман стелился по земле, неприятный и какой-то грязный, он будто поглощал звуки ударов. Люди в черной одежде сражались молча, двое использовали ки, но не совсем так, как оммёдзи, – она выходила не заклинаниями, а убийственными техниками, едва не прикончившими Мадоку в первые же мгновения боя.

И все же им троим удалось не только выжить, но и даже схватить пленника. Остальные растворились в хмари, скрылись в обступающем старое святилище лесу. Допрос провели не сразу, сначала убедились, что в храмовом комплексе нет не только Мацумото, но и вообще кого бы то ни было. Но в молельном зале пахло кровью, а воздух еще хранил мерзкий запах скверны – здесь недавно творились темные дела.

– Я поговорю с ним сам, – сказал Учида и жестом велел остальным пока отойти, а шаманке так вообще лучше выйти ненадолго. К ее чести, девушка отказалась и не произнесла ни звука, когда, не добившись ничего словами, Учида применил силу. С приставленным к вздрагивающему горлу клинком нагинаты у пленного все же развязался язык. Только вот сказанное заставило руки Учиды дрогнуть в смятении.

– Это неправда, – мотнул он головой. – Фусин бы никогда…

– Если не веришь, спроси своего сэмпая, – выплюнули ему в лицо и назвали имя, которое Учида слишком хорошо знал, ведь это он возглавлял их группу в деревне Оми, где Учида встретил Мацумото.

Тело пленника вдруг выгнулось, дернулось несколько раз и навсегда замерло. Юдай едва это заметил. Он все еще не верил – нет, это же против правил школы! – но сомнения закрались в голову, и с тех пор он не мог не думать об этом.

Фусин помогали Дзисин, своим вечным соперникам, скрыть правду о краже демонического меча и устранить Мацумото. Да что уж Мацумото – все они отныне в опасности, и кто теперь знает, насколько можно доверять помощи Кёкан?

Они больше ничего не нашли в храме Инари и покинули его такие же смурные, как тяжело нависшее небо над ними. Пахло далеким дождем, отчего было еще холоднее, чем в действительности. Никто не спешил заводить разговор, хотя они не знали, куда теперь идти – обратно в гостиницу, рискуя нарваться на засаду, или же сразу двигать к месту проведения Досинкай в надежде, что либо Кента, либо Мацумото точно появятся там. Или, может, есть третий вариант, просто они его еще не видят.

– Уверен, не все в твоей школе предатели и мерзавцы, – грубовато утешил Мадока, хлопая Юдая по плечу.

– Лучше бы тебе подумать, сколько предателей и мерзавцев в твоей собственной школе, – холодно вернул ему Учида, и широкое лицо юноши побагровело.

– Ты…

– Нельзя верить на слово всему, что тебе говорят, – продолжил Юдай, не замечая, как сильно сжимает древко. – Фусин нет смысла встревать в ваши грязные дрязги.

– Знаешь что? – Мадока сурово сдвинул густые брови. – Ты это брось. Пусть на мне сейчас цвета Дзисин, здесь я не как ученик, а как человек, как друг. И ты перестань уже цепляться за школу, как не умеющий плавать котенок.

Такого от него никто не ждал, и первой усмехнулась шаманка.

– Вы бы видели себя со стороны.

Оба повернулись к ней одновременно, чем вызвали улыбку еще и у Сасаки.

– Давайте оставим этот разговор до тех пор, пока не появится возможность задать вопросы тем, кто может на них ответить? – миролюбиво предложил он. – А пока не лучше ли уйти куда-нибудь в сторону, где нас не будет так видно?

Устыдившись, Учида даже не кивнул, а просто свернул с дороги. Чуть позже он попросит у дзисинца прощения и получит его, а еще позже им на пути повстречается телега старьевщика. Седой старик, едва переставляя ноги, тянул ее за собой, и колеса надсадно скрипели, будто жаловались на жизнь.

– Эй, старик, – окликнул его Учида. – Куда ведет эта дорога?

Старьевщик загадочно улыбнулся и поманил их рукой.

Надежда. Туман у адских врат

Прощание с Сасаки стало еще одним прощанием в жизни Кенты, но оно все так же причиняло боль, как и самое первое. Арата был добрым, чутким и талантливым юношей, его сила глубже, чем можно оценить глазом, и именно она придала ему решимости сделать этот выбор – уйти.

В их последний вечер вчетвером они беззаботно болтали, вспоминая минувший год, смеялись над забавными историями Мадоки и старались не касаться того, что могло опечалить. Но сколько бы ни длился вечер, а за ним и ночь, но рассвет неизменно настанет. Пришло и утро расставания.

«Если я не исчезну из ваших мыслей, значит, всегда будет надежда на новую встречу», – сказал им Сасаки с мягкой светлой улыбкой. И пожелал Мадоке терпения, а Кенте – твердости. Посмотрев на Хизаши, он не стал ничего ему желать, лишь поблагодарил за науку. Мацумото кивнул в ответ и, будто выдавливая из горла слова, все же произнес: «Удачной дороги».