Серебристая бухта

– Это не из-за твоего отца, – сказал я. – Это мое решение. Я посчитал, что так будет лучше… принимая во внимание… ну, ты понимаешь… – Внизу залаяла собака, и я сбился. – Вообще-то, он просил меня остаться.

– Я рада, – сказала Несса. – Меня это мучило. Майк?

– А?

Милли, судя по громкости, лаяла возле входной двери. Я подумал, что надо бы спуститься, но тогда из-за ее лая я бы не слышал Нессу, а мне было важно, чтобы мы с ней все между собой уладили – Ванесса, я…

– Что там за шум?

Теперь Милли скребла лапами и скулила. Я подумал, что мог вернуться кто-то из преследователей китов, встал и вышел из комнаты. Но парадная дверь была закрыта.

– Это собака, – рассеянно ответил я.

– У тебя же нет собаки, – сказала Ванесса.

– Это не моя собака. – Я прикрыл трубку ладонью и позвал: – Ханна?

– А ты где? – спросила Ванесса.

Я не смог сразу ответить.

– Майк?

– В Австралии.

В тот момент я понял, что гробовая тишина существенно отличается от всех других видов тишины. Она растягивалась, набирала вес, а потом лопнула под тяжестью неозвученных вопросов.

– В Австралии? – слабым голосом переспросила Несса.

– Я должен был вернуться, – ответил я, а сам перевесился через лестничные перила. – Несс, я же тебе говорил, что этот проект – ошибка, я приехал, чтобы попробовать ее исправить. Мне надо идти… здесь кое-что происходит… Ты прости меня, ладно? Я виноват, мне жаль, что так все получилось. Мне надо идти.

Я отключил телефон и побежал вниз. Милли кидалась на дверь и лаяла как бешеная.

– Ханна? – снова позвал я и заглянул в кухню в надежде, что она объяснит мне, в чем дело.

Но в кухне Ханны не было, и в гостиной, и в ее комнате, и во всех остальных тоже. И в холле у телефона. И куртки Ханны на вешалке тоже не было, разговор с Ванессой выбил меня из колеи, и я не сразу понял, что это может означать.

Я глянул на пустой крючок, потом на собаку, которая продолжала лаять и смотрела на меня так, будто я должен был что-то предпринять. У меня сжалось сердце.

– О боже! – воскликнул я и схватил с вешалки штормовку.

Потом отыскал поводок и прицепил его к ошейнику Милли.

– Ладно, девочка, – сказал я, открывая дверь, – покажи мне, куда она пошла.

Шторм, может, и ушел от берега, но дождь все еще лил как из ведра, и шум воды заглушал все звуки. Я бежал за Милли вниз по дорожке, полностью утонувшей в воде. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь попадал под такой дождь. Джинсы и ботинки в секунду вымокли, я звал Ханну, и вода заливала мне рот, сухой оставалась только моя верхняя часть под штормовкой.

Милли натянула поводок, ее мокрое тело было похоже на блестящий снаряд; если бы не я, она бы пулей унеслась по темной тропе.

– Спокойно! – скомандовал я, но мой крик унес ветер.

Я бежал и на ходу вспоминал, где на дорожке были выбоины. К пристани подъезжали машины, свет фар размывали потоки дождя. Подбежав ближе к берегу, я увидел огни лодок. Они подпрыгивали на волнах примерно в сотне футах друг от друга, но я не мог разглядеть, чем там заняты люди.

– Ханна! – кричал я, хоть и понимал, что это бесполезно.

Оставалось уповать на то, что Милли знает, что ищет, и не приведет меня к Лизе.

Собака затормозила возле больших сараев, там преследователи хранили свои инструменты и снаряжение. Некоторые были открыты, как будто преследователи так торопились выйти в море, что даже не позаботились о сохранности своего имущества. Милли забежала в один из них и начала скрести когтями по бетонному полу.

– Ханна?

Дождь глухо стучал по плоской крыше и струями стекал через щели в водостоки. Под потолком висела тусклая лампочка, я разглядел контурную карту на стене, на которой были отмечены глубокие места в заливе. В сарае находились пластиковые канистры разных размеров, деревянные ящики с инструментами, тросы, буйки и свернутый в рулоны брезент.

– Ханна?

Еще на стене я заметил лицензию в рамке. Грэг Донахью. Это был сарай Грэга. Я вспомнил обрывок разговора о маленькой лодке, которой нельзя пользоваться Ханне. Эта лодка хранилась в сарае Грэга.

– Черт возьми, – сказал я, поняв наконец, что к чему.

Милли, видимо, пришла к тому же выводу и рванулась к берегу. Я бежал следом, крепко ухватившись за поводок, и изо всех сил старался не поддаться панике. Вот только глядя на то, в каких условиях работали лодки, трудно было сохранять самообладание. Огромные волны обрушивались на берег, это были монстры по сравнению с теми, мимо которых я с таким удовольствием бегал по утрам. В заливе, примерно на расстоянии полмили от берега, подпрыгивали лодки, выли выскакивающие из воды моторы, я стал различать за шумом дождя обрывочные крики людей. Милли напряглась у меня в ногах, а я смахивал воду с лица и пытался разобрать, что происходит в заливе. Я понятия не имел, где в этой непроглядной темноте может быть маленькая девочка, но отлично понимал, что даже опытным взрослым там приходится несладко.

– Ханна!

Я побежал к пристани, тонкий луч от фонаря метался передо мной по темному берегу. Футов через сто я натолкнулся на двух мужчин, которые сталкивали к воде небольшую моторную лодку. Оба были в спасательных жилетах.