Серебристое дерево с поющим котом

– Значит, выросла морковь? – спросил Сеня.

– Конечно! – воскликнул Антошка. – Мы бросили се­мена вниз, и там через неделю поднялись целые джунгли! Морковная ботва – как деревья! А сами морковки во-от такие! – он дурашливо развёл ладони. – Мы бы раньше прилетели, но надо было сперва научить Свету и Валерика земному языку. Ну и потренироваться в превращениях. Чтобы здесь, на Земле, уже без всяких трудностей…

Сзади раздались крики и топот. Это Уки, издалека уз­нав Антошку, мчались в вихре взлетающих листьев…

Пошли, конечно, к Маркони.

Пека радостно сообщил:

– Он уже совсем вылечился от любви к этой дуре! По­сле нервного потрясения.

– Какого? – испугался Антошка.

– Когда улетел Лошаткин, – объяснил Сеня. – Ох, да вы же ничего не знаете!

– Как это не знаем? Всё знаем, – снисходительно ска­зала Света. – Он же теперь на Ллиму-зине.

– Как на Ллиму-зине? – не поверила Варя. И глянула на Свету слегка ревниво. – Он в Воронежской области!

– Ни в какой не в Воронежской, – засмеялся Антош­ка.– Он в племени уу-гы! И очень доволен. Он у них там генеральный жрец и верховный вождь. И главный богач. Сто корзин драгоценных раковин и четыре жены… А здеш­ней его жене мы письмо привезли. Вот! – Антошка выдернул из кармана серую тряпицу. Развернул. Оказалось, что это вялый круглый лист какого-то растения. На нём чер­нели крупные буквы. – Смотрите!

Уки сразу сунули носы.

– Нехорошо читать чужие письма, – заметила Варя.

Валерик разъяснил:

– Тут же никакой тайны нет. Он при нас писал, от­крыто. Просил купить конверт и бросить в почтовый ящик.

Чёрным, похожим на тушь соком на листе было выве­дено:

“Уважаемая бывшая супруга Венера Евсеевна! Поскольку я кардинально переменил образ жизни и нахожусь теперь на весьма удаленном от Вас космическом расстоянии, то ставлю Вас в известность, что прежняя наша совместная взаимосвязь больше не является действительной. Оставляю Вам в полное распоряжение магазин и прочее достояние, на что в своё время я написал бессрочную доверенность.

Все накладные, ордера и прочие бумаги и платежные обязательства в левом ящике сейфа.

Если пожалуют гости из налоговой инспекции, можете сообщить им, что я отбыл в неизвестном направлении вме­сте с ответственностью за прошлые деловые операции. Впрочем, держать место моего пребывания в тайне не име­ет смысла. Планета Ллиму-зина, Чёрный лес в Заозёрном урочище, главный табор, седьмая от сухого дерева тыу-мга пещера (отдельная). Если сюда и прибудет налоговый инс­пектор, то земные финансовые законы здесь не имеют си­лы, а инспектора могут скушать.

Остаюсь с приятной памятью о прежнем нашем совместном существовании.

Генеральный жрец и верховный вождь

Пау-Итухатти-Пупуга (Степан Лошаткин)”.

– Значит, всё же улетел! – обрадовался Сеня. – И приземлился живой-здоровый!

– Ещё какой здоровый! – подтвердил Антошка.

– А Венера, выходит. Роману Гаврилычу наврала! – возмутилась Варя.

Пека пренебрежительно сказал:

– Она решила, что он от милиции скрывается. Вот и замела его след.

Олик рассудил:

– Теперь она прочитает письмо и придёт к выводу, что Степан Степаныч спятил. И объявит всесоюзный розыск.

– Не объявит, – возразил Сеня. – Какой ей смысл? Она же стала полноправной владелицей магазина.

Так они говорливой компанией двигались к Гончарной улице. Только Света и Валерик почти не говорили, огля­дывались по сторонам: вот она, значит, какая, планета Земля.

– Это осень, – вполголоса сказал им Антошка. – Я её сам вижу впервые. А ещё бывает зима и весна…

Маркони, конечно, ужасно обрадовался. Включил на чердаке все лампы и электрический камин, потому что бы­ло теперь в этом щелястом помещении очень прохладно.

Варя сбегала за Матвеем. И вот вся компания; оказалась в сборе. (Только Никитки не было, но Сеня пообещал Ан­тошке привести его позднее.)

Валерик и Света оглядывали институт. Света сказала с восхищением:

– Как тут здорово! – Она постепенно утеряла свою строгую сдержанность.

– Светлана, а кот-то где? – вдруг спохватился Вале­рик.

– Ой… – Света из-за пазухи выхватила что-то неви­димое. В воздухе сверкнул искорка. Света щелкнула паль­цами, и на дощатый пол шлёпнулся полосатый кот-подро­сток. С чёрным кончиком хвоста.

– 0-ой… Потап! – изумилась Варя. Остальные изуми­лись и обрадовались молча. Андрюша взял Потапа на руки, стал гладить. Тот привычно заурчал.

– Мы его на ближней орбите выловили, – объяснил Антошка. – А потом он жил в пещере у Лошаткина. По­тому что куда его было девать? В каплю кота надолго не превратишь…

– Вот Пим-Копытыч счастливый сделается! – сказала Варя.

– А давайте навестим Пим-Копытыча! – вскинулся Антошка.

– Давайте, – поддержал его Матвей. – А то старик совсем захандрил. Помирать собирается.

– Почему? – испугался Антошка.

– Скучает… К тому же пустырь начали сносить, левый край совсем уже разровняли. Скоро и до жилья Пим-Ко­пытыча доберутся. А он говорит: “Никуда отсюда не пойду, тут и помру. Надоело по свету болтаться…”

— Но мы ему всё равно другое жильё подыщем, – по­обещала Варя. – Ему и Потапу.

Маркони вдруг забеспокоился: