Серебро и свинец, иной вариант

— Это с тем же успехом могло быть слово "человек" или фразочка типа "Что вам надо?", — разъяснил лингвист. Леву несло. — Так вот, Тауринксу что-то надо сделать — я было подумал, молитву богам прочесть, но он упорно употребляет глагол "делать" — чтобы урожаи поднялись. Это он объяснял на пальцах и рисунками.

— Бродячий агроном? — скептически усмехнулся майор.

— Я тоже усомнился, — признался Лева. — Но Тауринкс принадлежит к… гильдии, наверное… занимающихся подобными делами. Скот и лесное хозяйство тоже в их ведении. Поэтому я и назвал его друидом. Специалисты вообще объединяются в гильдии — он объяснял долго, но я понял только, что есть гильдии врачей и кузнецов, чем занимаются остальные — шут разберет. Серебряная блямба у него на шее — это гильдейский знак, кстати.

— Специалисты, говорите? — Кобзев поглядывал на Леву как-то странно, будто ждал случая поймать его на ошибке.

— Те, кто занимается "эллите-диети". "Диети" — это "делание" или "труд", а что такое "эллите", я так и не понял. По-моему, это… ну, умственный труд или работа, требующая образования.

— Интеллигенты, значит, — резюмировал майор. — Непонятные какие-то. А кто у них тут еще есть, кроме этой интеллигенции? Крестьяне? Попы?

— Крестьяне, — согласился Лева. — Еще есть солдаты — это слово я быстро узнал. — Он извиняющимся жестом развел руками. — И есть… наверное, "владетели". Те, кто владеет землями и командует солдатами. Феодалы, одним словом. Мы сейчас на земле владетеля Бхаалейна. А насчет священников… — Он поморщился. — Я так и не понял, какая у них религия. И есть ли вообще. То ли словарного запаса не хватает, то ли здешние обходятся без нее.

— Средневековье, — протянул Кобзев. — А кто над помещиками? Царь?

— Этого я не понял, — признался Лева. — Вроде бы кто-то есть… звучало слово… — Он порылся в тетради. — "Андилайте". Вот. Но я не понял, имя это, титул или место — ну, как мы говорим "приказ из Москвы".

— Что ж, продолжайте, — задумчиво разрешил майор. — Выдоите из него сколько сумеете. Основные линии пропаганды мне уже ясны, но к местным условиям надо приспосабливаться.

— П… пропаганды? — переспросил Лева несчастным голосом.

— А вы что думали? — прищурился гэбист недобро. — Как, по-вашему, мы сможем продемонстрировать местным преимущества социалистического строя? Да эти ваши помещики землю грызть начнут! Американцы им куда ближе — кого-нибудь продать, что-нибудь купить… Или вы, товарищ переводчик, решили, что мы здесь войну затеяли? Да каждый наш пчих, там, за воротами, отзовется взрывом… хорошо, когда не ядерным. Не-ет, воевать здесь — сущее безумие. Нам такую атмосферу создать надо, чтобы американцы сюда нос сунуть побоялись. Так что идите, учите язык. И чтобы в тетрадке вашей я нашел полный список местных властей. Меня особенно интересуют отличия местного феодализма от того, про который в книжках по истории пишут. Поинтересуйтесь у этого Тауринкса, в какой степени владеет биологией в нашем понимании.

— Так точно, товарищ майор, — уныло ответил Лева и, неуклюже помахав рукой в районе виска, вышел.

***

Майор Краснов буравил спину выходящего переводчика смурным взглядом. Вот же послал бог эдакое сокровище! Ну и что с того, что этот картавый мальчишка — лучший аспирант? Умная голова дураку дана.

Теперь гэбист жалел, что так разоткровенничался. Конечно, ничего и никому этот Шойфет… вот же фамилия… не расскажет. Просто не сообразит. А все же на душе осадок. Неряшливо сработано. Вовсе не обязательно знать всяким переводчикам, что за задачи ставит армии вторжения в своей мудрости могучее Политбюро в лице Петра Мироновича.

Хотя майор и сам понимал, что мелет успокоительную чушь. Ничего в Политбюро не знают об отряде вторжения. Подмахнули, не глядя, бумаги, одобрив очередной оборонный проект с невыразительным названием. Кто-то же распорядился создать Институт парапсихических исследований?! И ничего — исследуют. У нас что прикажут, то и исследуют. Хоть гадалок вместо баллистических вычислителей посадят, хоть кукурузу на плеши. Кто мог знать, что именно эта курица снесет золотое яичко?

Кобзев знал, в каком нелепом и скверном положении находится на самом деле. Провал операции стал бы катастрофой для всего Союза. Победа, достигнутая ценой конфронтации с американцами, была бы едва ли лучше поражения — из странного сопряженного мира, где не работает радио и не взрываются ядерные бомбы (интересно, с чего научники это взяли — пробовали, что ль?), война запросто могла перекинуться через ворота на Землю — тут майор не приврал Леве ни капли. Но даже безусловный и бескровный триумф мог плохо кончиться для майора Кобзева лично.