Серебро ночи. Примум. Книга 2

Вспылив, Феррун сжал Инкусс и твердо приказал:

– Я снимаю с вас шаманские чары! Вы снова воины Терминуса! Немедленно возвращайтесь!

От сотни пошло такое сопротивление, что он покачнулся, внезапно ослабев, но все же повторил:

– Вы верные воины Терминуса! Немедленно возвращайтесь в Ключград!

Очнувшиеся от удушающего морока мужчины поймали своих коней, ожидающих неподалеку, сели на них и поскакали на север. Феррун, ощущая себя до странности слабым, похлопал по холке Агфе, давая знак следовать за отрядом, и, покачиваясь, поехал следом. Кобылка, понимая, что с хозяином стряслось что-то на редкость плохое, старалась бежать как можно более плавно.

Вспомнив бледное лицо Амирель после подобных внушений, Феррун представил, как выглядит сам, и поморщился. Зато теперь он знает, что испытывает она после непомерных для себя усилий. Похоже, снятие заклятия с целого отряда для него тоже оказалось чрезмерным напряжением. Он надеялся, что это состояние отвратительного бессилия пройдет быстро, но оно не прошло и тогда, когда он последним въехал в южные ворота Ключграда.

Ничего не отвечая на вопросы, проехал к дому нескио и пошатнулся, соскакивая с лошади. Это было так странно и неприятно, что он громко выругался, не обращая внимания на удивленно смотревших на него слуг.

– Где Амирель? – спросил он у них, подходя к дверям.

Ему ответили с поклоном:

– Госпожа у себя, отдыхает.

Преодолевая слабость, он прошел в дом. Проснувшийся от шума нескио вышел в коридор и озабоченно следил за его неверными движениями.

– Ты ранен? – встревоженно спросил он, готовясь поддержать его.

– Нет! – зло рявкнул Феррун. – Но мне нужна Амирель!

– Я здесь, – спокойно произнесла она, выглядывая из своей комнаты. – Я тебя жду. Что случилось?

Он молча зашел к ней и грубо захлопнул дверь перед носом раздосадованного нескио. Пробормотав под нос «вот ведь несносный мальчишка, даром что принц», тот бы вынужден уйти к себе.

Растянувшись на кровати, Феррун неохотно признался под вопрошающим взглядом Амирель:

– Не знаю, что со мной. Я стал слабым, как ягненок. Еле дотащился сюда, думал, упаду по дороге.

– А что ты делал? – она подошла к нему и положила руку ему на лоб.

– Снял заклятье с сотни Ноблеса, думал, сдохну от натуги, а ведь мне еще нужно сегодня дежурить на крыше, осматривать окрестности в подзорную трубу, что есть у нескио. Да, посмотри на «Серебро ночи», видишь, что с ним творится?

Он вытащил цепочку с камнем, и они оба ахнули – Инкусс не светился, как обычно, ярким синим огнем, а как будто потух от непомерной борьбы, лишь из середины вылетали редкие синие искры.

– Это очень плохо, – вздохнула она. – Значит, амулет не всесилен, как мы надеялись. На тебя было направлено слишком много злой силы. Но ты вовремя уехал. Это очень трудно – вторгаться в чужую волю. А тебе пришлось бороться не с обычными людьми, а со специально обученными колдовству шаманами. Но ты знаешь, что их найдено еще несколько?

– Уничтожены? – он приподнял голову, но тут же уронил ее обратно на подушку.

– Да, – Амирель рассказала, как это произошло, и с досадой сказала: – Но я не знаю, как тебе помочь! – и тут же поправилась: – Хотя нет, знаю! Вода!

Он насторожился.

– Вода? Какая еще вода?

– Ты сейчас примешь ванну с травами! – и она побежала просить нескио велеть своим людям принести горячей воды.

Вернувшись, она пояснила Ферруну, весьма недовольному предстоящему омовению:

– Мне после опустошения всегда помогала вода. Вот полежишь в ней и почувствуешь себя гораздо лучше.

– Может, достаточно просто умыться? – ему не нравилась сама мысль о насильственном купании.

– Нет! – твердо возразила она. – Нужно окунаться с головой, чтобы вода смыла всю усталость и чужое воздействие.

Слуги довольно быстро натаскали полную лохань горячей воды в соседнюю комнату, служившую мыльней для Амирель, и Феррун, все так же пошатываясь, поплелся в нее, как приговоренный к смертной казни. Он потрогал воду указательным пальцем и простонал:

– Демон! Да она же горячая!

Пришедшая Амирель вылила в лохань ароматно пахнувший настой из целебных трав и строго приказала:

– Раздевайся и ложись! Вот увидишь, тебе это непременно понравится!

Ферруну отчаянно не хотелось выполнять это пожелание, но пришлось. Он велел Амирель выйти, скинул одежду, стянул кольчугу, нижнюю рубаху и с мученической миной нагишом опустился в воду. Вошедший слуга забрал его одежду и, пообещав, что ее вычистят и вернут, вышел.

Поначалу Ферруну было очень жарко и неприятно, но постепенно из расслабленных мускулов уходила обессиливающая слабость, а потом и из головы – опутавшая ее муть. Кристалл на его груди, все так же сумрачно мигавший, разгорался все сильнее, пока не засиял в полную силу.

Расслабленный Феррун полежал в лохани, пока вода не остыла, потом рывком поднялся, расплескав по каменному полу целые потоки, и завернулся в большое полотенце, висевшее на вешалке возле дверей. Потрогав тонкий шрам у виска, оставленный вражеской стрелой, не нашел его и признал, что Амирель была права, настаивая на целебности воды.