Серебро змея

Кайан затащил Лонни обратно за выступ скалы и не осмеливался выглянуть из-за него, чтобы посмотреть на змеев. Насколько он понял, это было место сбора для них, где они иногда сбрасывали свои шкуры и где они спаривались. Может быть, у них на уме были и другие вещи, кроме одной только еды, так что, возможно, они не были сейчас наготове и не ожидали здесь появления добычи. В конце концов, много ли он сам думал о пище, когда целовался с Лонни, ощущая при этом свою вину? Так что, может быть, змеи обычно готовились к охоте, когда выходили на поверхность, где было много живых движущихся существ, занимались поглощением серебра, когда прорывали свои туннели, и отдыхали, находясь в этой пещере, и, может быть, в одно определенное время они могли заниматься только каким-нибудь одним определенным делом. Поэтому, может, они и не почуют, что здесь находятся вторгшиеся к ним сверху живые существа, и, поскольку они не голодны, то они не обратят на них внимания. Если это так, то это будет счастливый поворот событий для них двоих, на который они едва могли надеяться.

Его отец рассказывал о кладбище слонов, месте, куда звери приходили, чтобы умирать, и оставляли там свои драгоценные бивни. Но разве может существовать кладбище змеев, если эти создания бессмертны? Но откуда было известно, что они бессмертны? Это могла быть еще одна байка. А как насчет маленьких змеев? Им-то совсем незачем являться на кладбище — а к тому же, в этом бессмертном обществе вообще не должно быть молодых.

Шелест и шипение убедили его наконец, что кое в чем он был прав: здесь собирались змеи всех возрастов, они сбрасывали свою кожу и спаривались. Может быть, в змеином понимании в процессе сбрасывания кожи было что-то очень сексуальное, так что за этим естественным образом следовало и спаривание. А может быть, и нет — но несомненно змеи здесь сбрасывали свою кожу, и этого было достаточно, чтобы объяснить то, что он здесь увидел. В конце концов, если бы они приползли сюда умирать, здесь должны были быть скелеты, а их здесь не было.

Лонни вся дрожала в его объятиях. Никто из них не осмеливался произнести ни слова. И все же в скором времени одно из этих скользящих серебряных существ могло подобраться поближе и обнаружить их здесь. И его теория безопасности подвергнется проверке. В конце концов, даже если змей и не намеревался охотиться за дичью в данный момент, он едва ли пройдет мимо двух лакомых кусочков, оказавшихся прямо у него под носом.

Если бы они только могли бы уйти отсюда! Но как? Ощупав пространство в темноте позади себя, Кайан не обнаружил стены. Может быть, сзади них есть проход? Путь к спасению? Или это еще один змеиный туннель? Он подтолкнул Лонни в этом направлении, и его перчатки помогли ему при этом. Он был вынужден доверять перчаткам; по крайней мере, их догадки совпали с его собственными!

Змеи щелкали, шипели, грохотали на камнях и скалах. Какой должно быть интенсивный диалог они ведут друг с другом! Может быть, это была их ежегодная встреча, во время которой они могли возобновить свои знакомства. Что ж, сейчас чем больше змеи будут развлекаться, тем лучше.

У них был некоторый шанс остаться незамеченными и уйти в эту неизвестную темноту. Но неизвестно, что находится в этом туннеле. Если там и нет спешащего им навстречу змея, может быть просто крутая пропасть немыслимой глубины. Или, может, просто тупик.

Если он и колебался, то его перчатки не колебались ни секунды. Они подталкивали и тащили его, и ему оставалось только следовать за ними. Гладкость пола туннеля означала, что им не обо что будет споткнуться, и перчатки видимо чувствовали каким-то образом возможные повороты и изгибы, о которых он и не подозревал. Не осталось никаких сомнений: это была змеиная нора. Но, видимо, перчатки считали, что она свободна.

Здесь было ужасно темно; здесь не было никакого свечения. Кайан чувствовал себя так, словно идет прямо вглубь стены из черного бархата, почти ощущая физическое прикосновение черноты. Почему здесь нет тусклого зеленого свечения? Потому что огромное тело скользящего по туннелю змея начисто вытерло весь этот проход?

Постепенно звуки позади них стали тише, превратившись сначала в отдаленный рокот, потом в неясный шум. Наконец звуки стали неслышны. Но это всего лишь позволяло темноте еще плотнее смыкаться вокруг них, и она теперь казалась такой густой, что даже звуки не могли проникать сквозь нее.

Они шли уже долго и прошли такое расстояние, которое его отец назвал бы милей. Лонни начинала хныкать, и это разрывало его душу вдобавок к его собственным страданиям. Даже хотя они и пытались убежать от самой смерти, он не хотел, чтобы она страдала и мучилась.