Середина. Том 2

— Галактика Господа Стыня, — повторила Кали-Даруга, очевидно задумавшись, оно как несколько напряглись черты ее лица. — У Господа Вежды — Голубоватая Вьялица, у Господа Мора — Весея, — стала перебирать она названия Галактик. — Апикальная — Господа Опеча, Уветливый Сувой-Господа Темряя. — Демоница на чуток прервалась и купно свела тонкие, черные брови, отчего третий глаз, во лбу, сплющившись, стал похож на тонкую щелку. — А как же у мальчика Стыня? — Еще миг она раздумывала, а после, разгладив все складки на лбу, придав третьему глазу обычный вид, улыбнувшись, добавила, — Багряная Зимцерла. Это молодая Галактика, потому я и призабыла ее величание. Там еще нет обитаемых систем, идет только построение отдельных Созвездий… Багряная Зимцерла думаю еще не скоро наберется мощи и станет обитаемой, потому как Господь Стынь лишь недавно окончательно избавился от хвори оной был подвержен. Да и Господь Перший, как и Родитель, его берегут и очень за него беспокоятся. Хотя Господь Перший так бережливо относится ко всем своим мальчикам, потому-то Уветливый Сувой Господа Темряя только онагодни стал обитаемым. И в Уветливом Сувое, жизнь теплится в двух-трех системах, не более того.

— А там, в тех системах Уветливого Сувоя, обитают какие существа? Такие же, как в Млечном Пути: люди, звери, растения али какие-то иные? — спросил Яроборка и голос его задрожал только впервые за этот месяц не от волнения, а от любопытства и нетерпения.

— Не могу о том сказать, — мягко отозвалась Кали-Даруга и теперь приласкала перстами рук всего мальчика, нежно приобняв его тельце и прижав к себе. — Я же там не бывала, да и вряд ли буду. Ежели милый мальчик Темряй не попросит, оно мне без надобности. И сей перелет я могу выполнить лишь по просьбе моих мальчиков, абы их порадовать… Но думается мне в Уветливом Сувое, как и в иных системах… иных Галактик.

Демоница это молвила таким тоном, что юноша, ощущая теплоту ее материнских объятий, понял, она и к другим Димургам, не только к Крушецу, испытывает тот самый полюбовный трепет, не смея отказать в просьбе своим мальчикам, своим сынам.

— Кали, — произнес Яробор Живко, и слегка развернув голову, прикоснулся губами к объемному плечу демоницы. — Пойдем к Отцу, — он вдруг глубоко вздохнул и много тише дополнил, — не хочу видеть свою дочь… не сейчас, — скорее всего наново подчиняясь желаниям собственного естества.

Внутри ступы, куда вошли Кали-Даруга и Яроборка в мощном, квадратном помещении, где пол и потолок переливались синевато-голубым цветом, курился легкий дымок, почти парной. Он медлительно соприкасался с гладью шести поверхностей и точно отталкиваясь от них, переплетался с себе подобными долгими облачными прядками. В том мощном помещение по углам стен поместились и вовсе объемные столбы, кажущиеся деревянными, закрученными по спирали. Так, что чудилось, это на их ровные деревянные поверхности сверху намотали мощные рукава, али корни достаточно выпирающие и твердые. И если на столбах местами виделась гладь полотна, то огибающие их корни были коряво-сучковатыми, изломанными, покореженными, со многим количеством изъянов, трещин, чревоточин, дыр, изгибов имеющих ломанные, зигзагообразные формы. Не меньше на поверхности тех корневищ наблюдалось вспученностей, шишаков, отростков, шипов и даже мелких наслоений.

Четыре мощных столба заполняли сами углы, имея в середине более значимые размеры и верно в четверть заслоняя собой поверхности стен. Потому про форму помещения относительно можно было сказать — квадратная, в понимание геометрического тела кубической формы и ровности граней. Право молвить свод и пол там были более близки к понятию ровность, ибо столбы к навершию и к завершию значимо спадали в объеме и потому лишь самую малость искажали гладь полотна. Меж самих столбов в стенах ребрилась плотная завеса дыма. В двух из них голубо-синеватая, а в иных, противолежащих одна другой, желтоватая.

В этой зале царило безмолвие… Так, что слышалось тихое мерное дыхание мальчика. Данавы-калакеи каким-то своим количеством вошли в помещение ступы, впрочем, часть из них, словно не смеющая разбить строй, все еще оставалась в завесе и, очевидно, на лестнице. Яробор Живко с интересом оглядел помещение и остановившихся подле них, двух творений Стыня, да мягко просияв, обращаясь к демонице, сказал:

— Знаешь Кали они, эти калакеи несколько, как мне показалось, туповаты. Ибо, похоже, некие из них все еще стоят в завесе.

Рани Черных Каликамов дотоль поглядывающая на супротивную стену, где колыхалась испарениями желтоватая завеса, дюже неласково окинув застывшие ряды данавов-калакеев, немедля отозвалась:

— Да, я это приметила. Нужно о том доложить мальчику Господу Стыню, чтоб успел отрегулировать, так как не очень ладно, что они столь покорны. У милого мальчика так всегда, либо покорны, либо дюже независимы так, что даже он не может совладать с тем творением.