Середина земли

Андрей всё тыкал пальцем по разбитому экрану телефона, плетясь за мной. Семёныч дал мне поллитровку брусничной настойки. Для храбрости. Мы долго шли по размытым улицам, выискивая островки асфальта, чтобы не промочить ноги. Нам встретилось несколько машин и нормального вида людей. Только собаки боязливо облаивали нас и прятались за заборами. Единственное кирпичное здание – дом культуры. Выгоревшая вывеска, ещё советского периода. Разбитое крыльцо, осыпающийся фасад, заколоченные окна и двери. Напротив, Ларёк с такой же потрёпанной вывеской «Магазин Восток. Вино, Водка, Хлеб.» Всё что нужно человеку в одной маленькой жестяной будке. Родня Семёныча уже была там. Между ларьком и ДК. Они ещё с десяток молодых парней и девушек сидели на ступенях, лавочках, корточках, и подстеленных картонках. Они бегали к ларьку, разбивались на маленькие группки. Завидев неместных, парни поднялись со своих насиженных мест и направились к нам.

Самый молодой из Легатовых – Кирилл, засеменил к местным.

– Это моего деда коллеги. Они сегодня нам помогать будут.

Мы обменялись недоверчивыми рукопожатиями. Я дал хлебнуть им настойки. Мне дали полторашку пива с сорванной этикеткой. Пиво было выдохшимся и кислило. Они все были не старше двадцати двух и Андрей, почувствовал своё возрастное превосходство снова начал быковать.

– Говорят, ты видел, как эти чудища Аньку с Катькой оприходовали? – спросил меня Саша. Лысый высокий парнишка, которому я бы и не дал восемнадцати.

– Видел.

– И как?

– Ты бы в штаны наложил.

– Ты откуда такой дерзкий? Из Романовки? Из Читы?

– Я из Екатеринбурга.

– А это где? Под Москвой? Ты москвич?

Я тяжело вздохнул, выменял свою настойку обратно на пиво и выпил. Но точно не для храбрости, а для того, чтобы не начать образовательную потасовку.

– Это Урал.

– А Урал. Я тоже один раз видел. Девка у нас была – Машка. Давалка местная. Пропала она как-то, дня на два, а потом вернулась. Ну, тобишь, ничего необычного для неё. Потом бабки стали поговаривать, что она залетела. А девка она была огонь. Дойки огромные, жопа. На мордашку тоже ничего. А тут вся серая стала. Лопатки их спины как ножи торчали. Вся скукожилась, ноги как у кузнечика. И живот у неё рос, ни как у всех баб. Не девять месяцев, а уже через четыре на лоб лез. Она из дома выходить перестала, а потом Легатовские девки её позвали гадать, каникулы – это зимние были. Порубили её на куски и возле станции бросили. Два года они к нам носа не совали.

– И зачем ты мне всё это рассказал? – спросил я.

– Как зачем? Аньку с Катькой теперь тоже самое ждёт, а они же не виноваты. Ты же с Урала. Умный. Можно же этот процесс как-то развернуть?

Умным для этого паренька, показался бы даже столб. Но его мысль о том, что процесс можно обратить поселилась в моей голове. Если они прибывают по космическим каналам, захватывая человека, значит и обратно по этим каналам могут уйти.

На улице темнело и когда продавщица закрыла ларёк, мы все двинулись к месту сбора.

Я отозвал Андрея из толпы и предложил выпить.

– Спасибо. Я хочу быть в здравом уме. И тебе бы не помешало. Ты разве не понимаешь, в какую мясорубку мы сейчас попадём?

– Вообще-то представляю. Я много общался с настоящими боевыми офицерами. С теми, кто был в Афганистане, в Чечне. Они все говорили, что самому на войну проситься не надо, но, если позовут.

– Женя, очнись! Это не война. Это не чеченцы. Это надвысшие существа из пятого измерения. А у нас даже нет танков.

– Ты знаешь, как провести обряд, чтобы закрыть портал. А что-нибудь о том, чтобы вернуть этих тварей обратно и освободить человеческие тела ты знаешь?

– Тело не живёт без мозга. Без сознания. А когда они попадают в тела, то плотно оплетают его. Отныне их сознания одно целое. Можно защитить себя от захвата. Но если оно проникло в тебя, то назад дороги нет. Теперь ты принадлежишь им.

Пока молодняк заливался пивасом у ларька, старшее поколение тоже не отставало. Из каждого двора доносился запах шашлыка и звон стеклотары. Это было торжество. Какой-то совершенно незнакомый мужик сунул мне пластиковую тарелку с жаренными кусками мяса и пластиковую рюмку водки. Водку я выпил, а шашлык отдал, вертящемуся под ногами мальчишке. Я действительно хотел есть, но любой вид пищи вызывал у меня тошноту и расплывчатые воспоминания о поедании плоти чудовища прошлой ночью.

Семёныч назначил нескольких мужиков водителями, остальным же было приказано есть пить и веселиться. Я несколько раз пытался попросить телефон, но мне сказали, что после вчерашней бури связи нет. Вышку починят только в понедельник утром, а сегодня суббота. Я уже смутно мог представить сколько я нахожусь здесь. Неделя? Две?