Середина Жизни

Я стал работать над своей диссертацией – так упорно, как никогда со времён своей московской аспирантуры не занимался социологией. Предыдущие девять лет – она медленно плыла себе в планах на будущее; и работа шла лениво и неторопливо в свободные от прочих дел часы. Но теперь: я не занимался больше ничем. За полгода – я сделал больше, чем за прошедшие девять лет. Я защитил её с аплодисментами; и почти единогласно, по решению комитета, стал доктором социологических наук. А вскоре: я бросил технический институт и стал профессором на кафедре социологии совсем в другом университете, от которого получил в подарок квартиру и место председателя совета профессоров через несколько лет.

Может быть, на это ушло бы куда больше лет, если произошло бы вообще – если бы меня тогда не кинули в переходе по-дурному, не оставили голым в «шуткой» в кармане. Я был унижен как учёный, вынужденный зарабатывать на жизнь подобным образом и даже при этом быть обманутым. И я стал профессором – а всё потому, что больше всего на свете мечтал выбраться из той бездонной дыры.

И я – стал богаче, стал сильнее. Вскоре, тяжёлые времена прошли; и денег стало более, чем достаточно. И в который раз убедился, что есть поражения, которые приводят к тысячи побед в будущем.

Глава 36

Антиминс

Когда часовня к нашему храму была достроена – она оказалась в два раза выше, шире и красивее самой церкви. Сразу было ясно, что в планы новоявленного бизнесмена, владельца «Межрегиональной академией управления персоналом» – входило вытеснить наш храм своей постройкой.

Однако, антиминс – всё ещё оставался у нас; а без него – любое религиозное сооружение может называть себя, разве что, часовней. Антиминс – по сути, платок с иллюстрацией какого-нибудь сюжета из старого или нового завета, с вшитой в него мощей святого. Без антиминса – священник не имеет права проводить литургию; без него – ни один храм не имеет права называть себя церковью. Его вручил нам лично митрополит в день окончания строительства; и право называть себя церковью – оставалось за нами.

Но времена меняются; и митрополиты – один за другим – уходят в объятия того, кому всю жизнь служили – уступая мест друг другу. Наш священник – Нафанаил – был другом старого митрополита и находился под омофоном – под защитой церковной власти. А помощь церкви ему была нужна – всё это из-за его радикальных взглядов, с которыми немногие бы согласились, особенно в этой стране. Он был родом из Крыма; и как представитель не лучшего сорта крымчан – был руссофилом-украинофобом – одним из тех, кого мне вечно приходилось ставить на место на собраниях «русскоязычного политического клуба».

Согласно мнению Нафанаила: украинцы – не являются нацией; библия на украинском языке – ересь и святотатство, почти такой же, как и Киевский патриархат еретической православной церкви. Родись он в правильные времена, в правильном месте – из него вышел бы отличный инквизитор, не хуже великого и ужасного Торквемады. Однако, у него было одно редкое для современных священников качество, за которое и я, и митрополит – его очень ценили, прощая ему даже самые его радикальные выпады и взгляды (настолько радикальные, что даже очень немногие фанатики их разделяют) – он был настоящим священником. Такого – найти будет делом не из лёгких, даже если выбирать из сотни. Он – умел заставить слушать себя, даже когда он читал монотонную молитву. Внутри него горел огонь первых священников, которые строили древнюю мощь православной церкви. В каждой его молитве – чувствовалась сила; а ничто, кроме неё, не привлекает людей больше. «Господь говорил его речами; и он произносил их от имени Господа» – как сказал он нём, однажды, митрополит; и как всегда в яблочко.

Но когда умер старый глава региональной церкви – новый Нафанаила невзлюбил. И было за что, говоря откровенно. Положение в Московской церкви в Украине – никогда нельзя было назвать прочным; и год за годом – оно только слабеет. И действия Нафанаила – назвать полезными и благоприятными для церкви – было нельзя. Митрополит считал, что времена, когда церковь могла диктовать свои условия власти – давно прошли; и теперь пришло время церкви ступать нога в ногу со временем. Нафанаил – считал совсем иначе.

Между ними завязалось враждебное и затяжное молчание, которое между священнослужителями можно причислить к яростному противостоянию.

Однажды ночью: антиминс украли. Неизвестные ворвались в церковь и не взяли оттуда ничего, кроме самого ценного. Но вскоре: его нашли в часовне нашей церкви, которая сама уже могла назвать себя церковью. Отныне: литургии проводились только там. Тогда: Нафанаил обратился к митрополиту. Его обвинения в сторону соседей – были настолько суровыми, что у меня самого волосы на голове встали дыбом; а у митрополита – подавно. Он попросил священника новой церкви вернуть антиминс – но он этого делать не стал. Полиция – тоже мало чем могла помочь, особенно если ей придётся вести действия против богатого и влиятельного человека, вину которого доказать будет невозможно.