Серена

Фермер рывком выпрямил спину, и Пембертон успел заметить блеснувшую перламутром рукоять ножа, прежде чем та скрылась под полой плаща. Его удивило, что тип вроде Хармона мог обладать таким прекрасным оружием. Вероятно, случайный выигрыш в покер или семейная реликвия, доставшаяся от более обеспеченного предка. За стеклом кассового окошка мелькнуло лицо начальника станции – задержалось на мгновение и пропало. От стены расположенного рядом хлева для передержки крупной скотины за происходящим бесстрастно наблюдала группа крепких ребят, уроженцев местных гор; все как один служили в Бостонской лесозаготовительной.

Среди них был и управляющий по фамилии Кэмпбелл, в чьи многочисленные обязанности входило служить связующим звеном между работниками и владельцами. В лагере Кэмпбелл всегда носил серые хлопковые рубашки и холщовые брюки, но сегодня был облачен в комбинезон, подобно остальным трудягам. Нынче воскресенье, сообразил вдруг Пембертон и на миг ощутил беспокойство: он не мог припомнить, когда в последний раз смотрел на календарь. В Бостоне, рядом с Сереной, время представлялось ему сжатым в тисках смазанных циферблатов и стрелок: летящие часы и минуты не могли вырваться на свободу, составив дни. Так или иначе, миновали уже и дни, и месяцы, что подтверждал вздувшийся живот девицы Хармон.

Большие, пестрые от веснушек руки Хармона вцепились в край скамьи, и он слегка подался вперед, не отводя от Пембертона пристального взгляда голубых глаз.

– Вернемся домой, папа, – шепнула фермерская дочка, накрывая отцовскую ладонь своей.

Тот отмахнулся, словно от назойливой мухи, и слегка качнулся, поднимаясь на ноги.

– Черт бы драл вас обоих, – выдохнул Хармон, делая шаг к Пембертонам.

Распахнув плащ, он выхватил нож из кожаного чехла. На лезвие попали лучи полуденного солнца, и на краткий миг показалось, что Хармон держит в руке сверкающее пламя. Пембертон обратил взгляд к девушке, чьи пальцы обхватили живот, будто храня еще не рожденное дитя от стремительного развития этой ссоры.

– Отведи своего отца домой, – посоветовал ей Пембертон.

– Папа, прошу тебя… – взмолилась дочь.

– Позовите шерифа Макдауэлла! – крикнул Бьюкенен рабочим, которые следили за происходящим из-под стены хлева.

Бригадир Снайпс внял призыву и быстрым шагом удалился – но не к зданию суда, а в направлении пансиона, где проживал шериф. Остальные рабочие не тронулись с места. Бьюкенен шагнул было вперед, чтобы встать меж двумя противниками, но одним взмахом длинного ножа Хармон заставил его отступить.

– Разберемся здесь и сейчас, – прохрипел Хармон.

– Он прав, – кивнула Серена. – Доставай нож и немедленно уладь это недоразумение, Пембертон.

Хармон вразвалочку двинулся вперед, неторопливо сокращая расстояние между ними.

– Делай, что велено, – процедил он, приближаясь к обидчику еще на один нетвердый шаг. – Кого-то из нас точно потащат отсюда ногами вперед, слышишь?

Пембертон нагнулся, расстегнул саквояж телячьей кожи и отыскал среди содержимого подарок, врученный ему Сереной ко дню свадьбы. Вытянув из ножен охотничий нож, Пембертон понадежнее перехватил в ладони рукоять из лосиной кости; сжимать ее шероховатую поверхность было истинным удовольствием. На мгновение Пембертон позволил себе вновь поразиться тому, до чего искусно изготовлено оружие: баланс и прочность ножа, его лезвие, упор и рукоять были идеально выверены – совсем как у тех эспадронов, какими он фехтовал в Гарварде. Сняв куртку, Пембертон обернул ею запястье.

Хармон вновь шагнул вперед; теперь соперников разделяло менее ярда. Фермер держал нож высоко поднятым, задрав острие клинка к небу, что подсказало Пембертону: у его противника, будь он пьян или трезв, маловато практики в подобных сражениях. Дернувшись вперед, Хармон полоснул ножом воздух между ними: пожелтевшие от табака зубы стиснуты; жилы на шее вздулись, как туго натянутые тросы. Пембертон держал оружие внизу и чуть в стороне. Свистящее дыхание Хармона разило самогоном – резкий масляный запах, чем-то схожий с вонью креозота.

Хармон сделал выпад, и Пембертон вскинул левую руку. Нож пьяницы прорезал воздух, но дуга удара прервалась, встретившись с предплечьем обидчика. Хармон дернул нож вниз, и лезвие полоснуло по руке противника. Лишь тогда Пембертон подступил к фермеру вплотную, направив лезвие охотничьего ножа ему под плащ, и сквозь ткань рубахи погрузил сталь в мягкую плоть над левым бедром старика. Свободной рукой Пембертон ухватил фермера за плечо и одним быстрым поперечным движением изобразил тонкую улыбку у него на животе. Пуговица из кедрового дерева отскочила от несвежей белой рубахи, ударилась о доски платформы, покрутилась немного и замерла. С негромким хлюпаньем Пембертон высвободил клинок; еще несколько мгновений крови совсем не было видно.