Серенада

— Сирена не может вечно бороться с зовом моря. Он найдет ее, так или иначе. Когда ты была маленькой, я водила тебя на пляж поиграть. Ты была бы там весь день, если бы я позволила. Помню, в один из дней я смотрела, как ты сидела на пляже, плескала ножками в воде и смеялась. Туман окружил тебя и покачивал. Вы с водой будто играли вместе. С тех пор она звала тебя.

— А мама? Она — Делуа, да? Она тоже сирена?

— Нет, твоя мама — не сирена, — сказала Каллиопа. — Она родилась без дара.

Лорелей обрадовалась, что ее мама не была одной из них, что она могла это скрыть.

— Она даже не знает, что я тут, — сказала Лорелей. — Она думает, что я в Калаисе, и она уже злилась, что я там. Я не хочу, чтобы она узнала, что я тут.

— Понятно, — сказала Хелен. — Я не скажу ей, что ты тут.

— Что вы делали, когда я увидела вас утром?

— Мужчина в Фалмуте, — сказала Каллиопа. — Он напился и упал с пирса ночью. Мы сделали для него переход проще.

— Я видела это, — сказала Лорелей, — во сне. Он тонул и боролся.

— Не удивительно, — сказала Каллиопа, — ты должна начать ощущать это интуитивно.

— А вы не могли спасти его? — спросила она. — Если вы знали, что он утонет, почему не спасли его?

— Мы не спасаем людей, — ответила Каллиопа. — Если чья-то судьба решена, мы не вмешиваемся.

— Откуда вы знаете? Как понимаете, что он должен умереть? Может, вы должны были спасти его.

— Мы знаем заранее. Ты потом поймешь, — сказала Каллиопа.

— Но разве не сложно смотреть на смерть людей? Вам не хочется помочь?

— Мы помогаем, — сказала Дейдре. — Если бы не мы, он бы умер, но холодный и одинокий, полный боли и страха. Разве это не хуже?

— Наверное, но и это ужасно.

— Все не так плохо, — сказала Дейдре. — Да, первые пару раз не по себе, но потом… привыкаешь. Петь кому-то для смерти непросто, но ты помогаешь человеку. Когда они нас слышат, страх пропадает. Они погружаются в счастливые воспоминания, могут уйти. И мы всегда идем вместе, так лучше.

— Завтра я начну учить тебя петь, — сказала Хелен.

— Я уже умею петь, — сказала Лорелей. — Я пела годами.

— Да и нет, — сказала Хелен. — Ты отточила механику использования голоса. Но я научу тебя, как соединяться с тем, что ты слушала сегодня. Мы поем разные песни, и тебе нужно научиться использовать их все. Ты лишь несколько месяцев спустя сможешь пойти с нами в море.

Месяцев? Лорелей подумала об учебе. Она останется в Чатеме? Они ждали, что она будет жить с ними?

— Я не могу оставаться так долго, — сказала Лорелей. — Я думала пробыть тут только пару недель, может, до конца семестра, но не собиралась переезжать сюда навсегда.

— Я понимаю, что тебе придется принять решение, — сказала Хелен, — но пока ты тут, мы научим тебя хоть чему-нибудь.

Лорелей согласно кивнула.

— Еще одно, — сказала Хелен. — Я чуть не забыла.

Она встала и ушла. Лорелей слышала, как Хелен идет по ступеням. Когда она вернулась, она вручила Лорелей маленькую синюю шкатулку. Внутри был серебряный кулон с большим лиловым камнем, что отражал свет, в нем вспыхивали синие искры.

— Это моей сестры, — сказала Хелен, — твой бабушки, Люсии. Она была замечательной женщиной, очень сильной сиреной. Она хотела бы, чтобы он был у тебя. Я берегла его для этого дня.

— Спасибо. Он прекрасен, — Лорелей надела его на шею. Она застегнула цепочку, и ей показалось, что она снова слышит Песнь.

Глаза Хелен слезились.

— Ты так похожа на нее. Сходство поражает.

— Правда? Я не видела ее ни разу.

— Идем. Я покажу тебе, как она выглядела.

Лорелей встала и прошла за Хелен из кухни. Она попала в комнату с пианино и арфой. В углу была большая фотография женщины на берегу, держащую за руку ребенка.

— Это твоя бабушка, — сказала Хелен.

Женщина была очень похожа на Лорелей. То же круглое лицо и носик-пуговка, каштановые волосы спиралями обрамляли лицо. Она была светлокожей, лишь пара веснушек на носу, а еще те же светло-зеленые глаза. Но в ее лице была такая энергия, ее улыбка озаряла фотографию. Люсия держала за руку улыбающегося ребенка. Лорелей узнала в девочке свою маму.

— Она поразительна, — сказала Лорелей.

— Как ты, — ответила Хелен.

— Нет, я не такая красивая. Она роскошна. Я… простая.

— Ты — копия Люсии во всем. Она бы гордилась тобой. Ты будешь невероятной, как она. Это точно.

Хелен склонилась и поцеловала лоб Лорелей, а потом ушла. Лорелей стояла и смотрела на портрет пару минут, ее глаза смотрели на нее с лица бабушки. Было сложно поверить, как ее мир изменился меньше, чем за день. Вчера она была обычной девушкой, а теперь была сиреной, что могла отправлять моряков к смертям. Лорелей коснулась кулона на груди, молясь о силе.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Нельзя отвлекаться во время пения, — сказала Хелен, опуская еще книгу на живот Лорелей. — Поверь, поводов отвлечься будет много. Нужно сосредоточиться. С опытом становится легче.

Лорелей лежала на полу, стопка книг была на ее животе. Она сосредоточилась на ритме дыхания. Это отличалось от техник на уроках вокала, но Хелен настояла, что работа над дыханием поможет очистить разум. Вдох носом, выдох сквозь сжатые губы, воздух циркулировал в ней.