Сережа, думай об империи (СИ)

К счастью, все оказалось вовсе не так страшно. Ну, на мой взгляд, не страшно, но не на взгляд самой Иринки. Все дело в том, что следствие по делу отца и сына Холмских было завершено, и по всем законам им грозила просто таки гарантированная смертная казнь… указ о прилюдном проведении которой в исполнение и должна была подписать моя невеста.

— А точно они так уж сильно виноваты? — Попытался я выступить в роли адвоката для этих, лично мне сильно неприятных аристократов. Но это мне неприятных, а Иринка с Альбертом с раннего детства играла, и в женихи его ей пророчили.

— Они сразу по нескольким статьям виновны! — Хм, вроде вот только что еще рыдала по несчастной судьбе своего ухажера, а стоило дойти до дела, и мгновенно и слезы высохли, и в эмоциях вместо тоски и жалости злая решимость. Если я попытался занять роль адвоката, то Иринка в этом вопросе только прокурор, и никак иначе. — Альбертик действительно в поклажу твоему сопровождению подсунул очень мощный ментальный артефакт. Шансов спастись у тебя было совсем немного. Ну… и у меня заодно. И он же, гад, так и не стал предупреждать об опасности, когда узнал, что я тоже с тобою пошла.

— А отец его в чем провинился?

— А он эти самые ментальные артефакты выменивал у проповедников порядка в обмен на захваченных по его приказу людей. И это он приказал тебя тогда захватить в отместку за то, что я его семейство от нашего двора отставила. Ненавижу их!.. А ведь я им так верила!.. — И Иринка снова разрыдалась, прижимаясь лицом к моей груди.

Все же, несмотря на свою домашнюю истерику, указ о казни отца и сына Холмских Ирина подписала. Точнее, не их одних, там вообще целая организация, занимающаяся похищениями людей, была выявлена, так что всех руководителей этой организации. И на герцогском месте в момент проведения казни она сидела хмурая и молчаливая, но слез уже не лила. Только бросила, когда главный распорядитель этого действа ей доложил о готовности:

— Так начинайте уже скорее.

Зато народ, собравшийся на площади, чуть ли не празднование под это событие устроил. Подозреваю, аристократов ни в одной стране мира простые люди не любят, но Холмских барбарцы не любили особенно трепетно.

Впрочем, казнь надолго не затянулась. Ведь не дикари же тут какие-нибудь, с их ритуальными пытками обитают. Потому, десяток лиц, приговоренных на этот день к казни, были возведены на специальную, разборную плиту, всю исчерченную замысловатыми линиями эрцгаммы со многими прилагающимися рунами, палач под ликующие народные крики возложил ладони на управляющий обсидиановый шар… и все! Только прах осыпался, да поднявшийся ветерок развеял в воздухе легкую взвесь.…А в расположенном неподалеку госпитале несколько тяжелых, почти неизлечимых больных получили серьезный стимул к выздоровлению. Хотя бы своей смертью злодеи получили возможность хоть немного исправить причиненное ими зло.

Младшая герцогиня, как положено отсидевшая всю церемонию казни, поднялась на ноги и с немного заторможенным лицом двинулась к выходу с правительственной трибуны. Я, разумеется, направился вслед за нею. Раз у меня в здешнем законодательстве прав не больше, чем у белозубки, постараюсь в трудные для невесты моменты хотя бы роль этого питомца отыгрывать с прилежанием.

— Что, Ирина, радуешься, что мою семью извела. Змея подколодная, будь ты проклята! — Возникла перед нами прямо на выходе из трибуны уже знакомая мне девица, сестра Альберта.

Вот еще одна напасть! Я увидел, как исказилось при этих словах лицо моей спутницы. Удар попал точно в цель.

— Мой целительский артефакт сработал? — Задал я вопрос, стараясь отвлечь Ирину от накатывающих на нее негативных эмоций.

— Н-нет, вроде бы, — заторможено отозвалась она, похоже, не совсем даже воспринимая мои слова, настолько сильным было потрясение от всех этих произошедших событий.

— Тогда сама подай команду на использование одной дозы. Не знаю, реальное это проклятие или пустые слова, но лучше перебдеть. Панацея с гарантией защитит от еще не внедрившегося проклятия.

Меж тем, опомнившаяся герцогская охрана, наконец, скрутила Холмскую, накинув на нее несколько заклинаний, не только не позволявших сбежать, но и также говорить, и вообще предпринимать какие-либо осмысленные действия. Застыла, как механическая игрушка с окончившимся заводом.

— Господин полковник! — Обратился я к лицу, возглавлявшему Иринкину охрану на этом мероприятии. — Каким образом злоумышленница смогла не только проникнуть вплотную к охраняемому вами лицу, но и закончить произнесение вербального проклятия?

Вообще-то, как я уже неоднократно говорил, прав на то, чтобы командовать этим весьма немаленьким чином из государственной службы безопасности у меня не было никаких, но полковник, подобравшись, пообещал очень недобрым голосом:

— Мы разберемся, господин консорт, мы разберемся….