Серёжик (без иллюстраций)

На орла было страшно смотреть, так он измучился. Гэйдл внёс корзинку в дом, и, поставив её, в отчаянии воскликнул:

— Он болен разочарованием. Я не успел сказать, что мы летим к Вам, царице подземного царства, что Вы знаете там все ходы-выходы. И он отчаялся… Взгляните…

Изумрудная Ящерица склонилась над корзинкой.

— Ничуть не подрос. — сказала она с удивлением и взяла фонендоскоп.

— В груди бьётся смелое честное сердце. Правда, очень слабо. Но помочь, думаю, можно.

Ящерица стала доставать из шкафа какие-то склянки и порошки. Орёл, помогая, взлетал к верхним полкам.

Наконец стол был заставлен нужными бутылочками и пакетами. Ящерица взяла пипетку и придвинула крошечные весы.

— 5 капель веры в себя, 20 грамм надежды, — шептала она, — 3 сантиметра терпения и песчинка стойкости.

Она ещё что-то сыпала, тщательно взбивала венчиком, пробовала на язык.

И под конец заправила волшебный эликсир одуванчиками и мандариновым соком.

Лекарство было готово. Получилось полчашки.

Ёжика с трудом разбудили, и он равнодушно всё выпил. Потянулись часы ожидания.

Ящерица каждый час мерила Серёжику пульс и с укоризной повторяла Гэйдлу:

— Нельзя убивать надежду…

К ночи ёжик открыл глаза. Разбудил его треск поленьев в камине, который смутно напомнил что-то родное. Ах, да… У них с мамой тоже был камин. Давным-давно…

А, может, и не было ни её, ни камина?

Близко-близко он увидел глаза цвета жареной картошки.

— Была и мама, и камин! — улыбнулась Ящерица.

И, поставив ёжику градусник, уже серьезно добавила:

— Ну как — чепуха чепуховская?

Серёжик вспомнил свои слова и покраснел.

— Деревья с листьев так и не облетели, —прошептал он.

— Ну что сначала, что потом, бывает, путается, — ответила Ящерица, расставляя чашки с чаем.

Глава 30 Царица Подземного Царства

Хоть Изумрудная Ящерица и была царицей Подземного Царства, но жила она просто. Никто ей не прислуживал, и чашки были самые обыкновенные: не золотые, не серебряные, а глиняные. На полу рос такой же травяной ковер, как у Серёжика. Только у него дома трава, наверное, уже пожелтела. А здесь, несмотря на осень, она оставалась такого же цвета, как хозяйка.

Под потолком висели сушёные хвосты, большие и маленькие. Ящерица сняла один потолще, и сунула в чайник.

— Мои собственные! — с гордостью сообщила она.

Серёжик поперхнулся.

Царица тем временем добавила в чайник пахучей травы, капнула что-то белёсое и вязкое, бросила горстку какого-то песка. Что-то зашипело, и по комнате распространился необычный,кислый зовущий запах. Как ни хотелось Серёжику вылезать из корзинки, лапки сами понесли его к столу.

В соломенной плетёнке лежали душистые ягоды шиповника и брусники.

В вазочках желтел липовый мёд. На тарелке возвышалась гора бубликов.

В центр стола Ящерица поставила пузатый зелёный чайник.

— Это богатырский чай. Здесь триста тридцать три травки, тридцать три корешка и три толчёных когтя енота-богатыря,– провозгласила она

— Того самого, из книжки?

— Того самого. Набирайся сил.

— А зачем… — вздохнул Серёжик. — Мама под землёй…Всю жизнь искать — не отыскать.

— А искать и не нужно, — весело откликнулась Ящерица. — Просто вернёшься в прошлое.

То ли от этих слов, то ли от глотка терпкого чая всё безразличие Серёжика как ветром сдуло. Он открыл рот.

Гэйдл воскликнул:

— В прошлое?! Как в прошлое?! Нашлись чертежи Великого Ильясама?! В древних книгах сказано — они сгорели?!

— Я тоже так считала, — усмехнулась Ящерица, — пока не встретилась с одним муравьём. Он тащил слишком большой стебелёк, и ему отдавило ногу. Я сама отвезла его в больницу. Там муравья кололи акацией, мазали жиром трутня, а потом наложили гипс и выдали костыли из еловых иголок.

— Бедняга! — посочувствовал орёл.

— И вот на следующий день я встречаю того же муравья совершенно здорового, скачет лучше меня. Сказал, что какой-то бобёр посадил его в железный ящик и отправил в прошлое. Там муравей попросил жука-носорога убрать тот большой стебелек с его дороги.

— И что?

— А то, что этот муравей увидел САМОГО СЕБЯ, пробегающего МИМО злополучного стебелька! Мимо! И стебелёк не упал на ногу, и лапка осталась целой!

— Машина времени?! — не веря ушам, тихонько переспросил Серёжик.

— Она самая, — Ящерица тоже перешла на шепот. — Нашла я этого бобра. Только не бобёр он, а бобрёнок. И видела я у него обрывки чертежей Великого Ильясама, обгоревшие по краям. Где он их раздобыл — загадка.

— Вырыл под старой ивой. — прошептал Серёжик.

— Не может быть! — воскликнул Гэйдл, и от волнения перья у него распушились.

— Оказывается, может. Я сама видела эту машину времени. Маленький, меньше спичечного, железный коробок на колёсиках.

— Не верю! Самый обыкновенный бобрёнок собрал машину времени?

— Необыкновенный! У него калькулятор на шее. — объяснил Серёжик. — А ещё он самонадевающиеся носки придумал.

— Я видела, сейчас он собирает коробок побольше, — Ящерица оценивающе взглянула на ёжика. — Может быть, и поместишься.

Серёжик хотел тут же бежать к Бобрёнку, но Изумрудная Ящерица заставила его съесть все корешки, мёд и бублики. А когда он доел, сказала, что уже поздно и пора спать.