Сережки Анны Карениной

— Какой там турнир, — уже почти с раздражением ответил вдовец. — На тусовке… когда на «Авроре» зажигали.

«А, так он светский раут имеет в виду, — догадался Фанаберия. — Господи! Как такие люди топ-менеджерами становятся? Двух слов связать не может». Разумеется, он предварительно навел справки о клиенте. Это было сделать не трудно. Алексей был сыном известного в прошлом «авторитета». Но фамилию он взял от матери, тихой и безобидной женщины, родившейся на задворках Петербурга.

— И как вы туда попали? — тем не менее, ни на грамм не выдавая своего мнения, вежливо спросил он.

— Так энтот… Алик Перов пригласил, — порциями выдавал Каренин. — Нельзя было отказать. Мы и тово… поперлись. При полном параде, как же. А еще нам наказали, чтобы обязательно был значок с юным-кудрявым.

— С каким это «юным кудрявым»?

— Ну, которого раньше пионеры на своих грудках носили.

— Вы имеете в виду Ленина-Ульянова? И ваша супруга тоже со значком была?

— Так заместо пропуска. Тайный знак, как у энтих… у массовиков-затейников, которые каменщиками себя объявили.

— Вы имеете в виду масонов?

— Ну дак. На легендарной «Авроре» же тусовались, не на какой-нибудь корыте.

— А не припомните, на вашей супруге что-нибудь, кроме значка, было?

— Платье от Армани, не голая ж. И сережки нацепила. Хотела похвастаться.

— На них кто-нибудь внимание обратил? Может, интересовались стоимостью?

— И это могёт быть. Но я уже не упомню, — уклончиво ответил Каренин.

Беседа с ним мало что дала. Фанаберия сразу понял: вдовец не желает широкой огласки и выдает по минимуму.

3. Приступили к допросу свидетелей

При содействии топ-менеджера сыщику разрешили ознакомиться с милицейскими отчетами. Он переписал все сведения, показавшиеся ему важными, в свой гроссбух и приступил к опросу свидетелей.

Первого кого пригласил в номер, был работник вокзала, дворник и по совместительству сторож Гера Крестьянинов — молодой, здоровый парень, косая сажень в плечах. Гера зашел в темных, непроницаемых очках.

— Ну, рассказывайте, Герасим, — спокойно, ровным голосом попросил Фанаберия. — Что видели, что слышали.

Богатырь помотал головой, промычал нечленораздельно и показал на уши, а затем на очки: мол, ничего не слышу, ничего не вижу, и сказать ничего не могу.

— Ну, ладно, передо мной тюльку не гони, — Фанаберия резко перешел на «ты». — Я-то знаю, ты от армии косишь. Из колхоза сбежал, трактор угробил, престарелых родителей бросил. Да и тут в Питере, уже грех на душу взял!

— Какой грех? — членораздельно спросил Гера и тут же понял, что себя выдал.

— Собачку в Мойке утопил. А та собачка принадлежала знатной госпоже. Тысячу баксов стоила.

— Откуда знаете? — Гера Крестьянинов ошеломленно выпучил глаза. Под непроницаемыми стеклами очков их не видно, но Фанаберия был уверен в такой психомоторной реакции.

— Иван Сергеич подсмотрел, — ответил Фанаберия, имея в виду своего помощника Лутовкина, который сидел тут же, в номере. Он-то и собирал предварительные сведения.

Иван Сергеич засветился от удовольствия. Ему нравилось, когда шеф называл по имени-отчеству. Это был молодой, веселый парень, с шапкой темных волос, отливающих медью. Жил он с мамой в Мытищах и познакомился с сыщиком, когда тот расследовал там весьма запутанное дело. Иван в Мытищах всех до последней собаки знал и здорово помог, а после успешного расследования напросился в помощники. Сыщику, в общем-то, Лутовкин понравился. Проворный, исполнительный. Одна проблема — с образованием.

«Не берите в голову, проблема решаема», — заверил Иван, и через день появился с дипломом колледжа Предпринимательства и Права. Вот тогда-то Фанаберия и назвал его в первый раз по имени-отчеству: «Эх, Иван Сергеич, ты и меня вовлекаешь в криминал».

Проверить подноготную Герасима сыщик поручил в первую очередь, и помощник расстарался. Он отправился на окраину города, где Гера снимал комнату в пятиэтажке. Старушки у подъезда с удовольствием рассказали о конфликте между Герой и Гертрудой, престарелой барышней, живущей рядом в особняке. По мнению мудрых бабушек, суть конфликта заключалась в том, что барышня глаз положила на статного молодого человека, а он пренебрег её вниманием.

Иван Сергеич вникал, как шеф ведет допрос. Недавно Эразм Петрович торжественно вручил ему удостоверение, в котором черным по белому впечатано, что И. С. Лутовкин является помощником частного детектива. Своей должностью новоявленный агент был доволен и без конца предъявлял удостоверение кому ни попадя. А сейчас, полагая, что участвует в «перекрестном допросе», изредка вставлял реплики.

— Колись, Герасим, чего уж там!

— Так эта ж сука меня за палец куснула! — защищаясь, возмутился Гера и выставил вперед забинтованный указательный палец.

— Кто именно укусил? Собачка или её хозяйка? — посчитал нужным уточнить Иван Сергеич.

— Хе-хе, — посмеялся Гера. — Собачка, естественно. Перед всеми на задних лапках, а меня увидит — как сумасшедшая, кидается. Ну, сколько можно терпеть? Вот я и тово… подкараулил.