Сережкино лето

– Мама сказала купить две буханки хлеба, а Женька не хочет идти пешком, хочет на велосипеде, и я хочу на велосипеде, а велосипед один – проговорил скороговоркой Эдик, – вот и сидим, а хлеб уже привезли.

– Придётся идти пешком, – решил Серёжка и вздохнул.

– Почему? – не понял Женька.

– Потому, – коротко ответил Серёжка, – мне тоже нужно в булочную, а велосипеда у меня нет.

– Ладно, – протянул Эдик и поднялся с лавочки, – идёмте, а то останемся без хлеба.

Магазин, куда направились дети, находился на улице маршала Ерёменко. Он был совсем небольшим, когда-то давно его пристроили к пятиэтажке, и в нём всегда пахло хлебом и сдобой. Там стояли железные контейнеры, на их лотках лежали нежные сдобные булочки, вкусно пахнувшие корицей. А мягкие и свежие пряники так и просились в рот. Большие бублики, обильно посыпанные маком, лежали в отдельном контейнере, и каждый из мальчишек знал, какие они сладкие и вкусные. Пройти мимо этого магазинчика было просто невозможно. А когда приезжала хлебная машина, то на улице собирались люди. Всем хотелось купить горячий, вкусно пахнувший хлеб.

Отстояв небольшую очередь, ребята вошли в магазин. И каждый из них взял себе по большому бублику с маком и по буханке круглого белого хлеба с двумя дырочками наверху. Хлеб был ещё тёплым, с такой красивой и хрустящей корочкой, что сам просился в рот.

– Продавщица, знавшая Серёжку в лицо, спросила:

– Может, купишь ещё половинку? Хлеб-то горячий…

– Нет, тётя Наташа, бабушка сказала купить один.

– Ну, хорошо, – засмеялась продавщица, – ты только домой его целым донеси.

Серёжка ничего не ответил и шмыгнул за тяжёлую дверь, в которую сразу вошло несколько человек.

На улице мальчик отщипнул от буханки кусочек, запихнул его в рот и замычал от удовольствия. Какое это наслаждение – почувствовать вкус хлеба! С хрустящей корочкой и нежной мякишкой. И ничего вкуснее в жизни нет!..

Болтая, ребята пошли назад. Каждый их них отщипывал по кусочку хлеба и клал себе в рот. Бублики были забыты, их мальчишки просто одели на руки и несли, как браслеты.

Южное солнце уже начало припекать, и ребята старались пройти в тени больших и довольно старых акаций, гроздья соцветий которых так сладко пахли, что казалось, вся улица залита нежнейшим и сладким мёдом. Пчёлы, облепив нежные соцветия, собирали пыльцу и жужжали на всю округу. Лёгкий бриз, прилетевший с моря, шевелил кроны этих старых великанов, но почти не долетал до земли. Дорога под ногами детей постепенно нагревалась и их босые ноги шлёпали по тёплой пыли.

– Уф… – проговорил Эдик, старательно разжёвывая хлеб, – как сегодня жарко.

– И это только утро! – уточнил Серёжа, – а что же будет в обед?

– Серёжка, ты сразу домой? – спросил Женька.

– Нет, бабушка спит, а я ключи забыл, – снова откусывая кусочек от своего хлеба, сказал мальчик, – не хочу её будить, у неё была тяжёлая ночь.

– Ёе кусали комары? – пошутил Женька.

– Нет, моя бабушка – почётный железнодорожник. Она работает на нашей станции Керчь – Первая старшим товарным кассиром. И смены у неё бывают не только дневные, но и ночные, – ответил шутнику Серёжка. – А хотите, я расскажу вам о моих бабушках и прадедушке?

– Давай, – согласились дети.

– Мой прадедушка, Пархоменко Емельян, был начальником станции Керчь – Первая, ещё до войны. Он так хорошо работал, что перед самой войной его пригласили в Москву и в Кремле наградили памятными часами. Вместе с ним работала и моя прабабушка Ната, его жена. Когда началась Великая Отечественная война, прадедушка не убежал от опасности, а остался в Керчи. Он формировал и отправлял в тыл эшелоны с продуктами и техникой. Там были и армейские эшелоны с бойцами, они прибывали на станцию для обороны города от фашистов. А когда начались бои на подступах к городу, была объявлена эвакуация работников заводов и фабрик Керчи и их семей. Прадедушка в последнем эшелоне отправил в тыл прабабушку Нату со своими дочками – Людой и Тамарой, а сам не смог уехать, в город вошли немцы с румынами. Поэтому он ушёл в партизанский отряд. И там боролся с фашистами. Но у них в отряде завёлся предатель и он всё рассказал немцам. Прадедушку арестовали, а когда узнали, что он – начальник железнодорожной станции, то отправили в концлагерь. Его сильно мучили и, не добившись ничего, расстреляли. Вот такой у меня был прадедушка Емельян. Он никого не предал. Он был героем.

Серёжка замолчал.

– А твоя бабушка? Она тоже герой? – спросил Эдик.

– Я думаю, да, – с гордостью ответил Серёжка, – знаешь, они герои – мои бабушки, они все почётные железнодорожники! И бабушка Люда, и бабушка Тамара, и прабабушка Ната – это их мама…

Везёт же тебе… – проговорил Женька.

– А почему у твоей прабабушки, такое странное имя – Ната? – спросил Эдик, которому очень понравилось слушать Серёжку.

– А её так назвала первая учительница, – начал рассказывать Серёжа, – понимаешь, в их классе было две девочки и обе Анастасии, поэтому учительница, чтобы не путаться, ту девочку называла Настя, а мою прабабушку – Ната. – Так мы её до сих пор называем.