Серьга Артемиды

Даня почесал голову, от чего сделался необыкновенно лохмат.

– Нужно что-то придумать, – сказал он. – Что мы можем придумать?

– Да ничего не можем, – Настя вытерла мокрый лоб. До чего душно, просто ужас! И ноги какие-то тупые, тяжелые.

– Папа говорит, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Из съемочного павильона вдруг вывалились люди, среди них девушка с подносом и давешняя администраторша с папкой.

– Массовка «ПТУ», – зычно прокричала администраторша. – Ждем спокойно, никто никуда не уходит, в обморок не падаем, держим себя в руках!.. Сейчас продюсер посмотрит артистов, и начнем кастинг!..

– Продюсер приедет? – выкрикнули из толпы кликушеским голосом. – Сюда?

– Он уже приехал! Со сценаристом вместе! Так что спокойненько ждем своей очереди!

– Какой продюсер? – жадно спросила Настя у чьей-то спины. Спина не дрогнула и не обернулась.

– Кто приедет, – пристала она к другой. – Кто? Вы не знаете? А? Кто приедет?

Девушка с подносом, оказавшаяся совсем близко, вдруг ей ответила:

– Да сам Герман приехал, идет сюда. Вздумал героев смотреть! Теперь до ночи застрянем.

– А вы администратор? – встрял Даня, и девушка кивнула.

– Слушайте, – продолжал тот вдохновенно. – Давайте мы вам поможем! Мы все равно стоим без дела!

Девушка страшно удивилась. Настя возревновала.

– Как это вы мне поможете?

– Да вот чашки помоем и принесем!..

Девушка недоверчиво на него посмотрела.

– Что, правда?

Даня сунул свою книжку в безразмерный карман штанов и перехватил у нее поднос.

– Слышь, парень, – зачастила девушка, проталкиваясь через толпу. – Смотри. Ничего не надо мыть. Мы сейчас в буфете все возьмем, и бутеры, и печеньки, и чай зеленый, и кофе, и… – тут она выхватила откуда-то мятый листок бумаги и уставилась в него, – так, еще сливки холодные и пирожное «картошка». Подружка с нами?

Даня кивнул на ходу. Настя рассердилась всерьез.

– Отличненько. Тогда точно вы все унесете. Вы унесете, а я сбегаю в костюмерную, а то хоть разорвись. Представляешь?! Ну, у меня не семь ног-то! Нет, еще шляпу какую-то подавай, а я даже не знаю, кто сегодня из костюмеров на работе, там есть одна, она не то что шляпу, булавок не даст!

Даня сочувственно кивал.

– Я никуда не пойду, – объявила Настя противным голосом. – Я же на кастинг!.. Меня могут вызвать.

Девица махнула на нее рукой.

– Да тут все на кастинг. И не вызовут никого, ты видишь, что творится?!.. Герман приехал, все, пипец.

Даня строил Насте какие-то рожи, она не понимала, что он хочет сказать, но шла за ними. Не могла же она оставить Даню с этой девицей и ее подносами!..

– Ты что, не понимаешь? – ей на ухо сказал Даня уже в буфете, где сильно и остро пахло кофе и апельсинами. Сразу очень захотелось есть и пить. И сесть! В буфете было отчего-то полно свободных мест. – Мы сейчас все это отнесем в павильон. Ты же хотела туда попасть и не знала как!..

Тут только она сообразила. Как она могла не сообразить, она же сообразительная!..

…Или нет?..

– Как войдешь, с правой стороны столы такие сдвинутые, – объясняла девица, нагружая подносы. – Вот это все нужно поставить на второй, понял? На второй! На первом распечатки, а на второй поставишь!

– Понял.

– Ты бери тот, с кофе, а подружке полегче, где печенье и бутеры. И не расплескайте ничего, они все там злые, как собаки!.. И на второй стол!

Они шли с подносами, толпа расступалась и перед ними, – подносы делали свое дело! У Насти внутри тряслось и дрожало – она идет в съемочный павильон! Она сейчас все увидит своими глазами! И артистов, и режиссеров, и даже знаменитого Германа, если удастся.

– Как это ты придумал? – в спину Дане сказала она.

– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть, – ответил он, не оборачиваясь. – Откройте нам дверь, пожалуйста!..

Кто-то уважительно придержал перед ними дверь, они вошли и оказались в полной темноте.

– Даня, стой, я ничего не вижу!

– Я стою. Я тоже не вижу.

Некоторое время глаза привыкали к темноте, потом впереди забрезжил свет.

– Иди аккуратно, – предупредил Даня. – Здесь на полу могут быть провода.

– Я за тобой.

Медленно и осторожно они пошли на свет и вскоре оказались в огромном помещении. Здесь было жарко, стояли столы, не один и не два, а, должно быть, десяток, разномастные стулья и кресла, горел яркий свет. Впрочем, свет разгонял темноту только в середине помещения, по углам было темно. На стульях в ряд сидели люди с бумагами в руках и напряженно читали. По рельсам ездила диковинная квадратная камера. Самое интересное, что вместе с камерой ездил человек в какой-то металлической корзине!.. В центре светового пятна сидели двое, он и она, и молчали. В руках у них тоже были бумаги. Вокруг стояли люди с белыми щитами из пенопласта, человек из железной корзины командовал ими:

– Валера, подними свой край выше!.. Еще. Еще. Стоп, хорош, опусти немного! Стоп, стоп! Стас, возьми левее, видишь, у нее какой блик на лице! Не, много взял, свет совсем ушел! Стас, я кому говорю!..

– Какой стол… второй, как ты думаешь? – шепотом спросил у нее Даня. – Откуда считать?..

Настя ничего не ответила. Она была словно в коме.