Сергей Бондарчук. Его война и мир

– Что ты, Кира! – Это воскликнула страдающая от незаживающей раны душа. – Что ты! – выдохнула с укоризной. – Я живу воспоминаниями…

Тот зимний вечер в конце 1999 года тоже был вечером воспоминаний. Дом актёра решил отметить 30-летие присуждения премии американской киноакадемии «Оскар» картине «Война и мир». Мы, исполнители ролей, выходили на сцену, рассказывали о съёмках, вспоминали нашего партнёра и режиссёра Бондарчука; вглядывались в зрительный зал и с радостью отмечали: как много молодых лиц!

…Я перешагнула девятый десяток. Думаю, имею право от имени всех актёров «Войны и мира» сказать: актёрское счастье капризно, переменчиво. Сергей Фёдорович одарил нас настоящим актёрским счастьем сполна.

Ирина Скобцева в роли Элен

Василий Лановой, народный артист СССР

Около 50 ролей в кино, среди них – в фильмах: «Павел Корчагин», «Алые паруса», «Коллеги», «Война и мир», «Иду на грозу», «Анна Каренина», «Любовь Яровая», «Офицеры», «Дни Турбиных», «Семнадцать мгновений весны», «Анна и Командор», «Петровка, 38», «Огарёва, 6», «Странная женщина». «Барышня-крестьянка», «Незримый путешественник»; сериалах: «Мелочи жизни», «Брежнев», «Офицеры».

Победитель

Я думаю, что в последнее столетие второго тысячелетия среди крупнейших кинорежиссёров мира имя Сергея Фёдоровича Бондарчука будет названо в числе первых. И тут уж «не убавить, не прибавить», как писал другой наш великий соотечественник Александр Трифонович Твардовский. И думается, что с каждым годом это имя – Сергей Бондарчук – всё больше будет приобретать классичность, будет наполняться величием и тем совершенством, каким поражают нас бронзовые скульптуры, поставленные на века. Как всем большим художникам, Бондарчуку посчастливилось осуществить великие взлёты, когда одна шестая земного шара боготворила его и считала своим полпредом в киноискусстве, и пережить падения, которые, как правило, случаются в моменты, зыбкие для страны. Именно в эти времена разрух, времена постыдные и мучительные, одурманенная лживыми абстракциями толпа сбрасывает истинных богов, но проходит время, и эти боги восстанавливают свою значимость в истории мировой культуры. Художническая, личностная судьба Сергея Фёдоровича тому подтверждение.

Недавно я пересмотрел фильм «Судьба человека» – от начала до конца, на одном дыхании, и в который раз убедился, сколь знаменательно место Бондарчука в русской культуре, сколь безусловна в нём высота нашего национального духа. И опять я замер перед этими его угольными, века прожигающими глазами, и опять отметил: как же чудесно утеплён его взгляд нашей неиссякаемой духовностью. Потому-то тем деятелям Пятого съезда Союза кинематографистов СССР, тем полуублюдкам, которые пытались прославиться и сделать себе карьеру на том, чтобы взорвать эту глыбу, ничего подобного не удалось. Да, на какое-то время они испортили ему жизнь. Однако вскоре я заметил, что он не выглядит ни обиженным, ни уязвлённым. Тогда он поднялся как бы на верхний этаж, возвысился над этой камарильей, над всеми их ничтожными, базарными претензиями.

Года через полтора после того злопыхательского съезда мы с Сергеем Фёдоровичем в составе делегации от Комитета защиты мира побывали в США. Входили в нашу группу и те, опьянённые воздухом «свободы», раздувшиеся от неожиданно свалившихся на них возможностей, громившие Бондарчука «освободители». И там я постиг цену их митинговому «правдолюбию». Когда мы сошли с трапа самолёта, надо было видеть, как эти деятели, возомнившие себя новыми лидерами Российского кино, гордо вышагивали первыми в полной уверенности, что армия встречающих нас журналистов бросится к ним. И как же было замечательно, когда эта корреспондентская лавина с теле-фотокамерами, обтекая их, устремилась к Сергею Фёдоровичу. А он спокойно шёл последним и приветливо улыбался. Десять дней мы простояли с ним плечом к плечу на всех мероприятиях и встречах. И все десять дней внимание журналистской рати и многих официальных лиц было направлено только на Бондарчука. Интересовались они только его мнением, расспрашивали обо всём только его, снимали только его. А я в душе веселился и торжествовал, наблюдая, как эти ниспровергатели быстренько забыли про «ветер перемен» и заметались, и чуть ли подол у Сергея Фёдоровича не целовали, лишь бы хоть крупица им перепала от того американского почтения, что было обращено к нему. Здорово это было. Празднично.