Сергей Иосифович Гессен

Следует помнить, что если речь идет о ценностях, то личность рассматривается исключительно с точки зрения ее теоретико-познавательной способности, хотя в теории ценностей и проводится различение на естественно-научное познание, практическую, эстетическую и религиозную сферы и специфику познания действительности. Образование же ценностей находится за пределами познания, «реализованная ценность» представляет собой «иррациональный факт истории», что обуславливается субъективностью личности, поскольку за фактом ничего нет, его существование начинается с оценки личностью переживания. В диссертации Гессен рассматривает личность в двух планах: в абсолютно и относительно индивидуальном. Позднее в Петроградском университете, а затем (с 1917 по 1921 г.) в Томском университете, когда его основным исследовательским интересом становится педагогика, он более детально рассматривает относительно-индивидуальный, ценностный план личности, ее место и значение в культуре, включая в этот план тему свободы, которая получает более детальную разработку. После выезда из России Гессен издает в Берлине в 1923 г. «Основы педагогики». Здесь мы находим определение личности, которое уже предполагает зрелую концепцию: «Личность обретается только через работу над сверхличными задачами. Она созидается лишь творчеством, направленным на осуществление сверхличных целей науки, искусства, права, религии, хозяйства, и измеряется совокупностью сотворенного человеком в направлении этих заданий культуры»[155]. Но что представляет собой культура? «Культура… <…> …есть прежде всего рассудочность, совокупность того, что сделано людьми для достижения заранее ими принятых целей по заранее поставленным ими себе правилам.<…>…вся культура есть плод сознательной, рассудочной деятельности человека»[156]. Очевидно, что сверхличное представляет собой совокупность культурных ценностей, создаваемых также в культуре. И в то же время личность – это идея, она является «“индивидуальным законом”, невыразимым в общем понятии, неисчерпываемым общей формулой какой-нибудь профессии или программы, но от того не менее законом, свидетельствующим о сверхличном начале, через устремление к которому и формируется личность человека»[157]. Здесь, по всей видимости, речь идет о другом начале, не связанном с ценностями культуры, но o каком, абсолютном? Ответа нет. Кроме того, что индивидуальное «есть естественный плод устремления к сверхиндивидуальному», «подлинно индивидуальное есть прежде всего незаменимое, т. е. единственное в своем роде… Но незаменимость достигается лишь через обретение своего места в совокупном действии, направленном на разрешение сверхиндивидуальной задачи»[158]. Таким образом, действие личности ограничивается сверхличным заданием – и возникает вопрос о свободе личности. Гессен оставляет сферу познавательно-теоретического и переходит в сферу практической деятельности. Тема свободы личности решается им в проблемном поле между индетерминизмом, или произволом, и законом я, долгом. Гессен принимает понимание долга Канта, как автономию и самозаконность, т. е. как подчинение закону, который личность сама на себя возложила. Это ограничение личности долгом, а не сверхличными рационально выработанными ценностями. Имеет ли «закон личности» ограничивающее ее свободу значение? «…Свободные действия могут быть уподоблены кривой, следующей в своем движении определенному, ей присущему внутреннему закону. <…> Свободный человек имеет свою устойчивую линию поведения, которой он остается верен в течение всей жизни»[159]. Закон личности задает «идеальную линию поведения» личности, которое не всегда осуществляется. «Но это значит лишь, что свобода есть не столько факт нашей жизни, сколько встающий перед нами долг, задание, которое разрешить сполна мы, быть может, никогда не в состоянии, но к которому можем более или менее приближаться»[160]. Возникает вопрос, имеют ли долг и закон личности рациональное основание, как считает Кант, или же закон личности и долг имеют под собой не только сверхличное основание, но и абсолютное? Гессен утверждает, что «свобода» возможна только «через закон долга», а «индивидуальность возможна через сверхиндивидуальное начало»[161], личность, таким образом, ограничивается, при этом остается, однако, не совсем ясно, что представляет собой сверхличное начало.