Сергей Павлович Королев

Королеву «лунная пыль» тоже не давала покоя. Он запрашивал ленинградский Институт теоретической и прикладной астрономии, Главную астрономическую обсерваторию, Астросовет… Ответ был неопределенным: одни считали так, другие этак. Потом нашелся один молодой кандидат наук, вовсе не из именитых, и довольно уверенно сообщил, что пыль на Луне всюду, а вот толщина этого пылевого слоя в различных местах разная. В некоторых она, по-видимому, достигает нескольких метров. Но лунная пыль, по словам того кандидата, не похожа на нашу земную, что столбом поднимается на проселочных дорогах. В глубоком лунном вакууме под воздействием космических излучений, резких колебаний температуры и при полном отсутствии влаги пылинки «слипаются» между собой и образуют грунт, который лишь немного просядет под тяжестью космонавта в скафандре.

«До человека еще далеко», — думал Королев, но ничего конкретного о своих планах не говорил. И однажды в полуутвердительной форме произнес: «Сравнительно небольшой и нетяжелый аппарат не утонет».

С информацией о лунном грунте к главному конструктору зачастили «ходоки»: каждый считал своим долгом поделиться услышанным или вычитанным. Но неопределенность оставалась, и это осложняло положение разработчиков. На одном из очередных совещаний, когда снова разгорелся спор о том, «утонет или не утонет», Королев резко прервал спорящих: «Хватит, там достаточно прочный грунт». Воцарившееся молчание означало не согласие с главным, а немой вопрос: «А кто будет отвечать, если?..» Королев быстро оценил ситуацию, вырвал из рабочего блокнота листок, размашисто написал: «Грунт на Луне твердый» — и расписался. «Вот документ, по которому вы должны работать», — подвел итог.

Бабакин об этой истории слышал. Она казалась легендой, но была сущей правдой. А потому, создавая автоматическую станцию для мягкой посадки на Луну, искал вариант амортизирующей системы. В июне 1965 года бабакинцы запустили свой первый аппарат к Луне и вообще сделали первый шаг в космос. Увы, запуск был аварийным, произошел отказ в системе управления разгонного блока. КБ не получило ожидаемого опыта управления космическим полетом, но его специалисты впервые соприкоснулись с особенностями управления космическим летательным аппаратом, покидающим Землю. А главное — тренировочные наблюдения всего цикла за спиной у королевцев дали возможность многое осознать. Это и позволило переосмыслить процесс управления.

Уже к очередному пуску автоматической лаборатории, получившей название «Луна-8», в КБ Бабакина в полном объеме была разработана новая документация для управления космическими аппаратами. Если раньше командная матрица радиокомплекса была рассчитана на выдачу всего 28 команд, а логика управления предусматривала выдачу с Земли 73 управляющих воздействий, то теперь пошли иным путем: формировать определенные комбинации из серии команд. Привычная старая логика вносила достаточную путаницу в процесс управления, что и явилось причиной нештатного поведения космического аппарата в нескольких предыдущих пусках. Новая обещала успех, но требовала ломки привычного, пересмотра организации всего процесса управления. Королев слушал Бабакина, не перебивал, не задавал вопросов, а только передергивал плечами и постукивал карандашом по столу. Когда тот закончил, устремил на него колючий взгляд своих глаз.

— А если короче и конкретнее? — Вопрос прозвучал с нескрываемым недовольством. Выходило, что его, Королева, главного конструктора ракетно-космических систем, «уел» этот начинающий, по сути, инженер, хотя и весьма авторитетный в своей области. — Что вы предлагаете ломать? — спросил с нарастающим раздражением. — Что именно?

Бабакина не смутил его тон.

— Для надежности на базе электрических схем мы разработали функционально-логические схемы по всем системам космического аппарата, — начал он аргументировать свою мысль. — Вы, Сергей Павлович, можете возразить, что они не предусмотрены никакими ГОСТами. Да, это так. Но новые схемы позволяют наглядно отобразить логику работы систем и их взаимодействие, увереннее работать по командной радиолинии.

Королев отлично понимал, что управление полетом космического аппарата представляет собой сложный контур, в состав которого входит сам аппарат, наземные радиотехнические средства приема и передачи информации, баллистические центры и, естественно, человек — главная оперативная группа управления, организующая взаимодействие всех составных частей контура, от функционирования которой во многом зависит успех выполнения задачи. У него на фирме костяк группы управления и анализа составляли проектанты. И в этом была своя логика. Бабакин же предлагал поручить эти функции группе специалистов, занимающихся радиоуправлением, динамикой и т. д.

— Продолжайте, продолжайте! — Королев не торопился с выводами. В аргументах Бабакина, в его манере их излагать было что-то такое, что заставляло Королева подавить горячность и дать оппоненту высказаться до конца.