Сергей Павлович Королев

Главный конструктор поручил проектному отделу ОКБ систематизировать всю информацию по американскому проекту «Авангард» и не реже раза в неделю докладывать ему. «Особистов» (сотрудников КГБ, обеспечивающих «службу режима» в ОКБ-1) Королев попросил знакомить его с информацией, которая поступает по «закрытым каналам».

Проектанты проверяли и осмысливали каждую цифру, просчитывали свои варианты и находили много противоречий.

— Что скажете? — встречал Королев «аналитиков». — Я жду и надеюсь…

— Любопытная штука получается, Сергей Павлович. Ракета «Авангард» должна быть трехступенчатой, стартовый вес около десяти тонн, на орбиту сможет вытащить около десяти килограммов. Это чистый полезный груз…

— Что еще можете сказать по «Авангарду? — интересовался Королев.

— «Авангардом» они величают и свой спутник. Предполагается сделать несколько вариантов, веса не называют, но не более все тех же десяти килограммов. Судя по всему, конструкция будет простенькой…

— Это все?

— Пока все, Сергей Павлович.

— Насколько мне известно, все свои планы они строят на ракете «Викинг», она у них базовая. Только сможет ли она вывести на орбиту чистых десять килограммов? Я сомневаюсь.

— Этот вес они называют «чистым», но, похоже, у них свое толкование. По нашим расчетам, это вес спутника и последней ступени ракеты после выгорания топлива.

— Вот это ближе к истине.

Королев что-то записал себе в блокнот и спросил:

— А свое-то просчитали? Я полагаю, что если мы в официальном сообщении укажем вес последней ступени, то получим красивую цифру.

— Красивую, Сергей Павлович. Более семи тонн.

— А точнее?

— Семь семьсот.

— Да… Но вот что я думаю: стоит ли сразу раскрывать все наши возможности? Впереди у нас дорога длинная. Как полагаете?

— По весу мы обойдем их раз в десять или даже поболее…

— Тогда так и решим. Будем скромными.

Он помолчал. Улыбка исчезла с его лица.

— Да и зазнаваться нельзя. Американцы народ серьезный, к тому же они побогаче нас, война их не коснулась… Но медлить тоже нельзя. Я намерен внести конкретные предложения в Центральный Комитет и Совет министров…

Королев прекрасно понимал, что он ничего не сможет сделать, если на то не будет специального постановления партии и правительства. Чтобы такое постановление появилось, нужно было обойти много кабинетов и заручиться поддержкой их хозяев. Начал он с Д. Ф. Устинова — главного министра оборонной отрасли, авторитет которого в ЦК был высок и его слово значило многое. С Устиновым он встретился в феврале 1954 года. Реакция на доводы Королева была весьма сдержанной. В рассуждениях министра было все. И политический идеализм с ошибочным прогнозом, но и удивительно метко подмеченная страшная угроза государству, в котором власть, отводя критику от себя, «подсовывает» обществу реальных и мнимых противников, стараясь таким образом свалить на них неудачи или ошибки своей политики и практической деятельности. Не сказав ни «да» ни «нет», Устинов сетовал на трудности, упрекал «безымянных» руководителей НИИ и КБ в медленном «продвижении оборонных заказов».

Устинов посмотрел на стоящие в углу кабинета старинные часы с огромными блестящими цилиндрами-гирями и внушительной цепью, давая понять, что время аудиенции истекло. Королев заторопился:

— Дмитрий Федорович, при всей вашей занятости очень прошу: прочитайте, пожалуйста, даже просто пролистайте записку Тихонравова. Вас это заинтересует.

— Оставьте, — согласился Устинов, — я обязательно просмотрю.

Королев менял тактику, но продолжал «давить» на госчиновников, благо среди них было немало таких, кто слабо разбирался в проблемах технических, но мог поддержать своим должностным положением. Зная, что Устинов благоволит В. М. Рябикову, с которым связан еще по Ленинградскому заводу «Большевик» (Устинов — директор, Рябиков — парторг ЦК), Королев нанес визит Василию Михайловичу в Совмин, где тот тогда работал. Спокойно изложил в самых общих чертах идею спутника, сослался на мнение Академии наук, президента А. Н. Несмеянова, закончил тем, что неплохо бы собрать совещание у Рябикова и послушать различные мнения. Василий Михайлович согласился, и такое совещание состоялось (даже два), присутствовал на нем представитель военного ведомства генерал А. Г. Мрыкин. Человек сложного характера, самолюбивый, жесткий, тонко чувствующий конъюнктуру момента, любящий демонстрировать не во всем компетентному начальству свое «глубокое понимание проблемы» и строгость подхода к ее решению.

Королев не любил Мрыкина, относился к нему с брезгливой неприязнью, но прямых «схваток» избегал. Мрыкин тоже не испытывал нежных чувств к главному конструктору из НИИ-88 и в открытый конфликт тоже не вступал, но не упускал случая «показать себя», когда на совещаниях у Устинова или Рябикова обсуждались дела ракетные.

Присутствие Мрыкина насторожило Королева: «Почему он, а не Смирницкий? Что этот может толкового сказать? Начнет плести свои интриги…»