Сергей Рахманинов. Воспоминания современников. Всю музыку он слышал насквозь…

Из сестер Сатиных мы ближе знали Софью Александровну, так как она была дружна с семьей Зилоти и гостила иногда у них на даче в Финляндии, где я тоже бывала в летние месяцы. Софья Александровна тогда была очаровательным, цельным, женственным, невероятно скромным существом. Умница, добрая, во всем похожая на отца, Александра Александровича, талантливая, она – блестящий биолог, вообще интересная личность. Через всю ее жизнь прошла красной нитью беззаветная преданность Сергею Васильевичу, подлинная любовь к нему и истинная дружба с ним.

Другая из сестер Сатиных – Наталия Александровна – была несколько суховата, но преданно любила Сергея Васильевича. В одном из писем последних лет своей жизни Рахманинов писал: «Остался вдвоем с Наташей, моим верным другом и добрым гением моей жизни».

Сестры Ольга и Анна Трубниковы были друзьями детства, юности, да и всей российской жизни Рахманинова. Когда Сергей Васильевич был уже женат, все три семьи – Сатиных, Рахманиновых и Трубниковых – жили в одном доме на Страстной площади (в доме женской гимназии), и общение между тремя этажами было постоянным. Из сестер Трубниковых Сергей Васильевич особенно любил Анну Андреевну. Письма Рахманинова к ней полны ласкового юмора, который у него неотделим от чувства любви.

Из семьи Прибытковых Сергей Васильевич особенно дружил с моим отцом, Аркадием Георгиевичем, и моей матерью, Зоей Николаевной. Вот одно из писем Рахманинова к моему отцу, дающее представление о характере их взаимоотношений:

«Милый мой друг Аркаша, я был очень рад получить от тебя (наконец!) письмо и еще больше был рад, что ты собираешься к нам. Послушай, Аркаша, это было бы, право, очень мило с твоей стороны, если бы ты собрался. Не говоря уж о семье Рахманиновых, которые числятся давно уже присяжными твоими поклонниками, но и все Сатины были бы очень довольны тебя видеть. Тебе ставят только одно условие: без головной боли. Ни «до» – ни «по». При всей своей лени к письмам, я готов тебе каждую неделю напоминать о твоем обещании (Милая моя Зоя (большая)! отправь к нам Аркашу, скажи ему только: «Аркаша, ты поедешь в Ивановку» – и он поедет.).

Соня тебе просит передать, что если ты хочешь и ее застать в Ивановке (она уезжает в Москву около 15 августа), то ты должен к нам собраться к первым. Все остальные, и мы в том числе, весь август пробудем здесь. (Соня тебя целует и обнимает. Ей-богу!)

Я просила Сережу передать, чтобы ты приехал в начале августа, потому что я хочу тебя видеть, а он совсем перепутал все, вышло, что ты меня хочешь видеть.

Соня (дура!)

Аркаша, приезжай к нам непременно. Поклон всем твоим. Может быть, кто-нибудь из девочек приедет с тобой, мы были бы очень рады.

Наташа (вот это умная паинька)

Благодарю маленькую Зоечку за письмо. Я был очень рад. Между прочим, вспоминали, сколько ей лет, и никто не знает. Больно у нее почерк хороший и ошибок нет (а я, например, до 20 лет ошибки делал). Почерк совсем сложившийся, не то что у нашей большой Софьи. Точно младенец пишет. За комплименты моим романсам также очень благодарю.

Целую ручки у большой Зои, детям кланяюсь, тебя обнимаю.

Смотри, Аркаша! «Не обмани Купаву»!

Твой С. Р.

15 июля 1907 г.»

Дело в том, что мой отец страдал жесточайшими головными болями, и когда у него начинались эти мучительные приступы, он совершенно выбывал из жизни дня на два, на три. Сергей Васильевич боялся этих головных болей отца, так как он сам хорошо знал, что такое боли, и особенно невралгические, и всем сердцем сочувствовал отцу. Отсюда фраза: «…пожалуйста, без головной боли».

Несколько эпизодов из рахманиновских приездов в Петербург-Петроград.

Однажды Вера Федоровна Комиссаржевская, Владимир Николаевич Давыдов и Николай Николаевич Ходотов[178] репетировали у нас на квартире пьесу «Вечная любовь» Фабера, а Сергей Васильевич как раз в то время жил у нас.

Комиссаржевская и Давыдов были близкими друзьями моих родителей, и мы имели радость общаться с ними в повседневной жизни. Сестра моего отца была гимназической подругой старшей дочери Владимира Николаевича, а Вера Федоровна была с давних пор родной в семье Зилоти. Отсюда и дружба с нашей семьей.

Вера Федоровна прожила у нас около месяца перед открытием своего театра в Пассаже. Жила она в папином кабинете. Это было осенью 1903 года. А 15 ноября этого же года Рахманинов играл в первом сезоне концертов Зилоти и сменил Веру Федоровну в папином кабинете. Много интересного повидал этот кабинет.

Репетиция шла в гостиной. Рахманинов деликатно собрался уходить, чтобы не мешать артистам работать, но его попросили остаться. Тогда он, забрав меня с собой, скромно примостился в уголке гостиной.

Содержания репетируемой пьесы я уже не помню; помню только, что Давыдов играл старого скрипача, Вера Федоровна – его любимую ученицу, Николай Николаевич Ходотов – тоже скрипача и тоже ученика Давыдова; и вечная любовь к искусству боролась с вечной любовью в жизни.