Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Не случайно главным утешением Ольденбург назвал существование в Зарубежной России сил, сохраняющих к большевикам ту же резкую непримиримость, «как в первые дни октябрьского переворота». Это можно сказать исключительно о русских монархистах и белогвардейцах, но никак не о фашистах, долгие годы бывших, как постоянно напоминал Ольденбург, прямыми союзниками СССР.

В.И. Вернадский 8 ноября 1936 г. из Праги написал сыну Георгию, отметив полную противоположность между взглядами русских монархистов в Зарубежной России и направлением развития сталинизма в СССР: «Мне кажется здесь происходит очень печальное движение молодёжи эмигрантской, которое приведёт её в столкновение с тенденциями жизни у нас. Роль - хотя по существу маленькая - таких людей, как Серёжа, Цуриков представляется мне анти-национальной, вредной. Ада говорила, что С. пишет историю России в царствование Николая II и она думает, что это будет великое произведение! Хорошие люди и безумная деятельность» https://arran.ru/?q=ru/vernad3

Как выяснилось, супруга С.С. Ольденбурга была права, предрекая главной и единственной его книге, великое будущее. Это при наличии свидетельств, будто она не разделяла политические убеждения мужа. Безумным же оказалось пристрастие В.И. Вернадского к сталинизму и желание во что бы то ни стало оправдать все преступления революции и свой ошибочный выбор стороны красных.

Историк Б.С. Каганович, без убедительной конкретики, ссылаясь на сестру Ады, утверждал, будто некогда, после 1934 г., жена Сергея Сергеевича снова ушла от него. Письмо Вернадского позволяет считать что этого не случилось до 1937 г. и едва ли произошло в дальнейшем. Хотя один раз такое уже произошло во время Гражданской войны, трудно себе представить такую возможность при увеличении количества их детей и в тяготах эмигрантской жизни. Ирина Хлопина в СССР если и получала какую-то информацию из Франции, могла неправильно понять, почему последние 5 лет в Париже Ада прожила одна, уже без мужа. Неопубликованные воспоминания И.Д. Хлопиной «Забвению не подлежит» датируются 1980-83 г., т.е. написаны спустя очень существенный промежуток времени после смерти обоих супругов. Траурное объявление в «Возрождении» гласило: «вдова, дочери, сын и племянник извещают о кончине». Что также следует понимать как признание единства семьи С.С. Ольденбурга до последнего вздоха (хотя в некрологе Ю.Ф. Семёнова упоминаются все те же, но без вдовы, и в сообщении о панихиде упомянуты Зоя и Елена, Д. Старынкевич, но отсутствует Ада).

Сопоставление взглядов С.С. Ольденбурга и Н.А. Цурикова можно продолжить по мемуарам последнего. Работавший вместе с Ольденбургом Цуриков вспоминал, что П.Б. Струве в прежней редакции «России и Славянства» восклицал: «я пораженец, убеждённый пораженец», С.С. Ольденбург с согласия Струве выдвигал идеи о необходимости союза Франции и Германии против СССР для свержения оккупации России интернационалистами. Цуриков был за борьбу с большевизмом «с иностранцами, без иностранцев, вопреки иностранцам», при любых обстоятельствах, лишь бы в интересах России. В 1938 г. во время Мюнхенского соглашения Струве соглашался с ним, что «борьба Запада с Германией для России катастрофа, а для СССР спасение». Советские и русские интересы полностью различались. Даже когда Цурикова арестовали нацисты в Праге, он продолжал считать «что не Гитлер, а Сталин является врагом №1», ни на минуту не желал победы Сталину, сотрудничал с власовцами [Н.А. Цуриков «Прошлое» М.: НЛО, 2006, с.339].

Последовательные монархисты в то же время довольно резко критиковали Цурикова за статьи в ровсовской газете «Русский Голос» и умеренность относительно продвижения монархических принципов: «непримиримые враги Императорской России Струве, Даватц и Цуриков пустили в душу русского эмигранта волну ядовитых газов в форме лозунгов аполитичности и непредрешенчества» [Н.В. Краинский «Преступления революции» // «Царский Вестник» (Белград), 1936, 5 апреля, с.3].