Сергей Тигипко

И неизменно продолжал учиться у окружавших его людей, которые «жестко спрашивали, крепко сдавливали совершенно безжалостно». Он часто вспоминает директора этого техникума Владимира Ивановича Молчанова. Что значило 28-летнего парня назначить своим замом? Это был поступок, в котором сквозило доверие. «Я прекрасно помню это ощущение. И считаю – чтобы молодой человек по-настоящему почувствовал ответственность, надо грузить его так, чтобы колени аж дрожали. Вот тогда он состоится, вот тогда он будет личностью. Вот эти нагрузки нервные, нагрузки рабочие должны его воспитать. Нужно обязательно сделать его орговиком – чтобы он понял, как работу организовывать. В комсомоле было такое понятие – орговик. О, – нам говорили, – это орговик! Это сильный. Это суперпарень, который может быстро организовать людей, все расставить по местам», – вспоминает Сергей Леонидович.

Сам он тоже прошел неплохую комсомольскую школу – был вторым секретарем Днепропетровского горкома, затем заведующим отделом пропаганды и агитации, первым секретарем Днепропетровского обкома ЛКСМУ. Быстрая, под стать времени, карьера. Начиналась перестройка, и Тигипко не отставал от событий. Многое он делал впервые: рок-фестивали, дискуссии между верующими и атеистами, выставки-продажи, работал с футбольными фанатами. Фанатов тогда сильно зажимали, а Тигипко думал над тем, каким образом организовать этих ребят, чтобы беспорядков после матча не было, чтобы спокойно расходились по домам. И при этом – чтобы разрешить фанатам свободный вход на трибуны с плакатами, транспарантами, с символикой своего клуба. Кое-кто называл это ребячеством, детскими играми, а Тигипко стоял на своем. Он уже тогда прекрасно понимал, что работает на создание гражданского общества, наличие которого является одной из самых главных составляющих успеха страны.

А еще смысл своей работы в комсомоле он видел в демократизации страны. И даже предложил на одном из партийных съездов… создать компартию Украины со своей собственной программой. Тогда, когда все инициативы на таких мероприятиях сурово цензурировались задолго до их проведения, это было как гром среди ясного неба. Первый секретарь обкома партии даже вскочил со своего места и закричал, что это «мысли отщепенца».

Сейчас Тигипко с юмором относится к этому эпизоду, а ведь тогда ему могло здорово влететь. Но время мчалось так стремительно, что скрипучий партийный механизм просто не успевал за этим полетом.

А затем произошло то, что потрясло жизнь всех нас, кто жил в те годы. Но чего удивляться, это ведь из классики: революция пожирает своих детей. А с другой стороны, не случись того, что произошло, мы могли бы и не знать нынешнего Тигипко.

Он мне как-то рассказывал о тех временах. Тогда Сергей чувствовал себя на гребне перестроечной волны. Он строил комсомольскую, в перспективе – партийно-комсомольскую карьеру, на этом пути многого добился. Но произошел путч, и все это было перечеркнуто, он снова оказался на стартовой позиции. А ведь еще ему, первому секретарю обкома комсомола, члену ЦК комсомола Украины, члену ЦК ВЛКСМ, члену ЦК Компартии Украины, пришлось спешно переименовывать организацию, спасая вместе с друзьями в Днепропетровске Союз молодежи. Они спасали от разграбления комсомольскую собственность, передавая ее в областной Совет, чтобы она работала на молодежь, и она, кстати, так сейчас и работает. Но время для устройства собственных дел было упущено.

Все пришлось начинать не просто с нуля – с «минусовой» отметки, потому что его комсомольская биография в той ситуации рассматривалась как крупный недостаток. Было тогда много плохого, о чем Тигипко не хочется даже вспоминать. Но ведь было… Однажды он уехал в Киев в командировку, и тут позвонила жена, рассказывает, что ей сказали: дочку в школу не берут. Мол, хватит, вы уже здесь были, руководили страной. Это было сказано при дочке, и потом они обе плакали у телефона…

С другой стороны, такие вещи здорово отрезвляют, а Тигипко всегда умел извлекать уроки из случившегося.

Могу себе представить, как это могло ранить человека, который сам по себе очень добр, который считает, что если может помочь человеку – помогает. Возможно, такая доброта – из бедного детства, когда только добротой по отношению друг к другу и спасались. И чем больше было доброжелательных родственников, тем легче жилось. А у Тигипко родственников на самом деле много, и оттого он себя считает вполне удачливым человеком. Он постепенно стал опорой этого обширного клана. Некоторые люди прямо говорят, что именно в этом – его земное предназначение. А он сам расценивает это как дополнительную ответственность.

Вся семья знает – если что-то случится, за помощью нужно обращаться только к нему. В большинстве случаев в качестве посла включалась мама: «Синку, подивись, будь ласка, може, є можливість чимось допомогти». Для него это как приказ: надо разбираться.