Сергей Вавилов

Вавилов неустанно спорит с гётевским Фаустом за Фауста «настоящего». Для него история Фауста — опоэтизированная история падения ученого, подпавшего под гнет своих страстей и неумеренных желаний. Это история человека, предавшего науку во имя земных благ. Трагедия Фауста в том, что ему от прироры дано гораздо больше, чем может он получить с помощью магии, но это свое, природное оказывается заживо погребенным. Человек могучего интеллекта, великолепных творческих задатков, неукротимого порыва к истине, он не может, не умеет распорядиться своими возможностями так, чтобы не создавать на своем жизненном пути все новые и новые трагические ситуации.

Вырвать фаустовский пламень из магического круга, очистить фаустовский дух в горниле нравственности — таков, по Вавилову, путь к истинному Фаусту, и этот путь — через Вагнера, через его пусть маленький, но необходимый опыт ремесла и трудолюбия.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ НА ВЫСОКОМ ПОСТУ

Глава 1. Первый президент советского поколения

Вавиловы вернулись в Ленинград накануне Дня Победы. Однако прожили они здесь недолго и вскоре в силу обстоятельств снова оказались в Москве.

Обстоятельства эти были такого рода. Президент Академии наук Владимир Леонтьевич Комаров в связи с тяжелой болезнью и преклонным возрастом попросил освободить его от обязанностей президента.

17 июля 1945 года происходят перевыборы.

Просьба Комарова об отставке удовлетворена. Начинается обсуждение кандидатуры нового президента.

От имени группы академиков А. А. Байков предлагает избрать Сергея Ивановича Вавилова. Все выступающие поддерживают предложение.

— Он был единственным и естественным кандидатом на этот пост, — говорил академик Иван Павлович Бардин.

В лице вновь избранного президента счастливо сочетались все основные качества, необходимые для организатора и руководителя советской науки послевоенного периода.

Он был ученым с мировой известностью и представлял физику, ведущее значение которой выявилось как раз к концу войны, когда проводились выборы. (Его предшественники А. П. Карпинский и В. Л. Комаров были: первый — геологом, второй — ботаником.)

Он отличался редкой разносторонностью. В отличие от большинства своих коллег обладал талантом и промышленного руководителя (как это проявилось, в частности, в полную меру во время многолетней работы Вавилова в ГОИ; о Сергее Ивановиче говорили, что в случае нужды он бы отлично справился с обязанностями главного инженера крупного завода, треста или главка).

Большое личное обаяние располагало к Вавилову и старых и молодых членов академии. Старым нравилось то уважение, которое он неизменно выражал им, признавая и высоко ценя их заслуги перед наукой. Молодым импонировало то, что он принадлежит к новому поколению ученых. Ведь если не считать его работ периода первой мировой войны, он начал свою исследовательскую деятельность в советских лабораториях. Как ученый-физик Вавилов был ровесником Октября и, заняв свой высокий пост, стал первым президентом от советского поколения.

Интеллигенция должна была помочь советскому народу восстановить хозяйство, разрушенное войной. При этом сразу надо было иметь в виду, что речь идет не о простом восстановлении того, что было до 1941 года, что следовало учитывать перспективу.

— Советская астрономия, — говорил, например, Вавилов в одном из своих первых президентских выступлений, перечисляя отдельные задачи, стоящие перед учеными, — больше других наук пострадала от вражеского нашествия. Разрушена немецкими вандалами Пулковская обсерватория, и наша задача — полностью восстановить ее в течение пяти лет. Разорены Крымская обсерватория в Симеизе, обсерватория в Полтаве и других городах. Восстановление обсерваторий — это не просто задача строительства, а сложная научно-техническая проблема. Нужно определить пути развития нашей астрономии в ближайшие годы и в соответствии с этим выбрать и изготовить большие астрономические приборы.

В первые же мирные годы перед советскими учеными была поставлена задача — в кратчайшие сроки превзойти достижения науки за рубежом. Приступая к организации научных учреждений, пригодных для выполнения подобной задачи, Вавилов не сомневался, что она будет решена.

— Осуществятся вещие слова Белинского, — часто говорил он, — и «в будущем мы, кроме победоносного русского меча, положим на весы европейской жизни еще и русскую мысль…».

Что же требуется для осуществления большой научной программы? Что нужно для того, чтобы советская наука в короткий срок еще больше выросла и смогла перегнать по основным разделам зарубежную науку?

Новый президент отвечал на это так:

во-первых, применить иные, более совершенные организационные формы как для отдельных научных учреждений, так и для всей советской науки в целом;

во-вторых, перевести советскую науку на плановую основу.