Сергей Вавилов

И каких работ! Ведь именно за это время было открыто и частично объяснено явление Вавилова — Черенкова. Добротин выполнил первую ядерную работу по выяснению закона соударения нейтронов и протонов. Вул и Гольдман получили новые интересные и с теоретической и с технической стороны данные о диэлектрической прочности газов. Арцыбашев разработал новый метод окраски кристаллов и произвел серию исследований электрических и оптических свойств этих кристаллов. И это только сравнительно небольшая часть работ…

При этом надо помнить, что Вавилов, как мы писали, не любил частых публикаций.

Так академическая физика вышла из полосы кризиса, в котором пребывала. В старых мехах начало бродить молодое вино.

— Начался великий синтез, — говорил позднее один из учеников Вавилова, вспоминая это время, — синтез «чистой» физики и жизни. Кончилось обособление физической науки, развиваемой в старых стенах академии.

Процесс «великого синтеза» еще усилился, когда были сменены и стены. Это произошло летом 1934 года, вскоре после принятия правительством решения о переводе Академии наук из Ленинграда в Москву. Переехал вместе с академией в столицу и бывший физический отдел Физико-математического института.

Любопытно, что подобная попытка предпринималась не впервые. Когда в конце 1917 года Петроград находился под угрозой захвата немцами, было решено эвакуировать физическую лабораторию в Москву, на Миуссы. И кое-какие, особо ценные, приборы были туда перевезены. Но потом их вернули обратно.

Но на этот раз причины перевода физического отдела были иные, и перевод состоялся быстро и окончательно.

К моменту переезда отдел Вавилова обрел независимость не только по существу, но и по форме и стал называться Физическим институтом Академии наук, сокращенно — ФИАН. В Москве вновь организованный институт поместили в здании бывшего Института физики и биофизики Наркомздрава на 3-й Миусской улице. Сергей Иванович, таким образом, в некотором смысле вернулся к родным пенатам.

По предложению Вавилова ФИАНу Академии наук было присвоено имя П. Н. Лебедева. Сергей Иванович говорил, что этим именем старая академическая физика как бы связывалась с московской.

Лично для Вавилова перевод Физического института в Москву многое усложнил. Сергей Иванович продолжал оставаться на своих обоих основных постах: директора ФИАНа и научного руководителя ГОИ. Но один институт располагался теперь в Москве, другой же оставался в Ленинграде. В Ленинграде до начала Великой Отечественной войны продолжал жить Вавилов.

И вот Сергей Иванович регулярно, три раза в месяц, ездит в Москву для руководства Физическим институтом. Так в продолжение почти восьми лет, вплоть до трагического лета 1941 года.

Когда происходил перевод Физического института в Москву, некоторые члены президиума Академии наук внесли предложение сосредоточить в этом институте исследования, наиболее близкие его директору, — по люминесценции. Первым против этого предложения восстал сам Вавилов. Проявляя государственный подход, он выступил за создание института широкого профиля, охватывающего все важнейшие разделы физической науки. И его точка зрения восторжествовала.

В новом институте возникает старая проблема — кадров. Пламенная привязанность ленинградцев к своему царственному городу общеизвестна, и вместе с институтом из Ленинграда в Москву переезжает только тридцать научных сотрудников.

Надо срочно набирать других. В то время единственным крупным физическим учреждением в Москве был Научно-исследовательский физический институт Московского государственного университета. Вавилов обращается к нему за помощью, и в ФИАНе начинают работать крупные московские физики старшего поколения и молодежь. Мы обнаруживаем среди них такие имена, как Н. Н. Андреев, П. А. Ребиндер, Д. И. Блохинцев, В. И. Векслер, Т. С. Ландсберг, В. Л. Лёвшин, М. А. Леонтович, Л. И. Мандельштам, Н. Д. Папалекси, Д. В. Скобельцын, и некоторые другие.

Высококвалифицированный кадровый состав позволяет ставить и решать труднейшие физические задачи. В институте создается девять лабораторий по всем важнейшим отраслям теоретической и экспериментальной физики. Это лаборатории: атомного ядра, физики колебаний, физической оптики, люминесценции, спектрального анализа, физики диэлектриков, теоретической физики, акустики, молекулярной физики.

Сам Вавилов возглавляет лабораторию люминесценции и руководит ею до последних дней своей жизни.

Постепенно ФИАН становится тем, чем он и должен быть: теоретическим и экспериментальным центром страны в области физической науки, Меккой советских физиков.

В него съезжаются начинающие и «остепененные» ученые из разных городов. Многочисленные аспиранты, докторанты и сотрудники из других учреждений надолго прикомандировываются сюда для повышения квалификации. Десятки студентов высших учебных заведений, склонившись над столами лабораторий или вглядываясь в показания приборов, проходят в Физическом институте производственную практику и выполняют дипломные задания.