SergeiMinaev-MoscowLoveNot

Такой же москвич, как вся эта пидорасня, которая

там, наверху, на тачках дорогих разъезжает! Даже

лучше! Ты мой друг, понял, нет?

Михалыч, качаясь, вышел из под моста, поднял

вверх кулаки и стал орать на проезжавшие по набе

режной машины:

— Вы чё думаете, вы тут все купили, да? Залупу

вам на воротник! Козлы! Козлы вы все, в натуре! Ду

маете, вы лучше нас, умнее или работали больше?

Думаете, если вы тут все спиздили, вам кланяться бу

дут? Крутые стали?

— Михалыч, осади! — подал голос Игорек. — Все

ровно, Михалыч! Хорош буровить, слышь, чё говорю?

Но Михалыч не слышал. Потрясая кулаками, он хо

дил по какой то странной, похожей на недописанную

восьмерку траектории и поливал всех на чем свет

стоит. Машины, прохожих, ментов, мэра, помянул ка

ких то воров и гадов, депутатов, черножопых и узко

глазых.

«Сейчас дойдет до президента, тут нас и повин

тят», — подумал Игорек.

Он встал, оперся о стену, пытаясь справиться с

резким головокружением, сделал робкий шаг вперед, Москва, я не люблю тебя

307

потом другой. И не отрывая руку от стены, дошел до

противоположного конца мостовой арки.

«А говорил, уедет. Дом купит, будет картошку рас

тить или чего он там хотел, — ерничал про себя Иго

рек. — Первым, говорил, поездом. Ха ха! Герой!

Столько понтов нагнал, а все закончилось в ту же

степь. Водка, бабы, теперь вот в кабак удумал. Лад

но хоть в баню сходили. — Игорек обернулся, слов

но желая убедиться, что Михалыч его не слышит. Тот

продолжал изрыгать проклятия. — Жаль, я у него по

ловину взять не успел. Все равно ментам достанется.

Или еще кому. Почему таким дуракам везет? Уедет он!

Он думал, он герой! И не таких ломало. Никого отсю

да не отпускает. Никого. Говно он, а не герой».

Игорек расстегнул ширинку и начал мочиться. Его

сильно качало, и для верности он уперся в стену дву

мя руками.

«Главное костюм не обоссать, — думал Игорек, —

а то завтра не продать. Не продать завтра. Хорошо

хоть в баню сходил».

Игорек закончил, вышел из под моста и сел на

траву. Мимо проехала машина с открытым верхом, набитая хохочущей молодежью.

«Весело им, — Игорек сплюнул под ноги. — Че

го весело? Зачем живут? Для чего живут? Непонят

но. Раньше люди города строили и на войну ходили, умирали героями, а теперь? Детей ведь родят таких

же, которые ничего не построят, а только все прос

рут. Блядство одно. Да и мы тоже...»

В луче дорожного фонаря блестела журнальная

обложка. Игорек протянул руку, подтащил журнал к

308

Сергей Минаев

себе, открыл на середине и начал читать первую по

павшуюся статью:

Старый герой был ухоженным мальчиком двад

цати пяти лет, стоявшим на перекрестке Кузнец

кого и Неглинки. Мальчик пытался сделать мучи

тельный выбор между поездкой к двадцатитрех

летней проститутке Эле и сорокатрехлетней

честной женщине Анне. Он мучился этим выбором

ровно четырнадцать минут сорок одну секунду. На

пятнадцатой минуте к нему подходил неопрятно

одетый джентльмен и просил сигарету. Несмотря

на то, что у мальчика была полная пачка, он от

рицательно вертел головой, а потом ехал к двад

цатисемилетнему редактору Денису, чтобы прове

сти с ним остаток вечера. Его глаза горели, пото

му что в этом городе для него было слишком много

возможностей.

Новый герой стоял на том же месте и с той

же пачкой сигарет. Ему те же двадцать пять, но

на просьбу джентльмена он отвечает ударом в

лицо только потому, что его осмелились попро

сить. Ему одинаково неинтересны Эля и Аня, а Де

ниса он выебал еще в канун своего семнадцатого

дня рождения. Любую просьбу он воспринимает

как личное оскорбление. И остатки всех вечеров

в его жизни давно истлели в исписанных органай

зерах родителей. Он не рвался в новые герои, про

сто у него не было выбора не стать им. Его гла

за пусты, потому что единственная возможность

города — он сам.

Москва, я не люблю тебя

309

Первый мальчик женился и произвел на свет близ