Серьги с алмазными бантами

Женщины разошлись по своим делам, Алексей был занят на службе. Елена покормила и уложила дочку спать и, сидя рядом с кроватью своей малышки, задумалась. Жизнь её начинала принимать новые, вполне достойные очертания: уже пришли независимость и богатство, скоро появится дело, которое сделает её успешной, она воссоединилась с семьёй, у неё росла обожаемая дочь. Так почему же из памяти всё никак не хотел уйти Александр Василевский? Может, потому, что он был так красив, или потому, что Елена когда-то упивалась страстью в его объятиях? Ответа не было, но так хотелось справиться с сердцем и начать жить, полагаясь на разум.

«Завтра приедет Доротея, и мы наконец-то начнём новое дело, а там и остальное приложится», – размечталась Елена. Жаль, что мечты по-прежнему отдавали грустью.

Глава тридцать шестая Подарок в декабре

Доротея прибыла ровно в полдень, обставив своё появление с изящной помпезностью, поданной с таким тонким юмором, что это выглядело умно и очаровательно. Открытое ландо с древним гербом Перигоров на дверце, запряжённое четвёркой блестящих вороных лошадей, фамильные драгоценности, стоящие как хороший замок, – всё должно было подчеркнуть место, занимаемое сейчас на конгрессе племянницей князя Талейрана. Но милая улыбка, редкостное обаяние и та простота, с которой Доротея обратилась к незнакомым дамам, решили всё – её приняли.

Конгресс постепенно набирал мощь: Доротея и графиня Ливен теперь были заняты целыми днями, да и Алексей возвращался домой очень поздно – он находился при государе. Луиза и Генриетта де Гримон уехали в Париж: их ждало дело по возвращению юной герцогине наследства её казнённого отца. К счастью, Доротея раздобыла для Луизы рекомендательное письмо за подписью Талейрана, которое открывало все двери, так что дело обещало быть не слишком сложным.

Елена же просто отдыхала. Обычно ей составляла компанию Катя, но невестке тоже приходилось уезжать на балы и приёмы, и тогда Елена оставалась в полном одиночестве. Её это не тяготило, она уходила в спальню к дочери и тихо сидела в тишине рядом с кроваткой Мари. Елена не вспоминала о прошлом, не думала о будущем, а просто плыла по течению собственной жизни. Зачем рвать сердце, если можно довольствоваться малым?

Сегодня дома осталась Катя. Тихий вечер в гостиной располагал к откровенности, и невестка рассказала Елене о своей драматической встрече с мужем в Лондоне.

– Нам было сложно переступить через уязвлённую гордость, но мы смогли это сделать, и теперь счастливы, – призналась Катя.

Елена не успела ей ответить – в гостиную вошёл Алексей. Он поцеловал жену, а потом подошёл к сестре, обнял её и сказал:

– Дорогая, мои женщины полны сюрпризов! Сегодня мне переслали из лондонского посольства письмо графа Василевского, и, что самое интересное, в нём мой друг Александр просит твоей руки. Что я должен теперь думать?

Кровь хлынула в лицо Елены, ей показалось, что она сейчас сгорит со стыда, но брат не отводил внимательного взгляда, пришлось признаваться:

– Алекс, я не хочу больше выходить замуж. Ни за кого!

Елена не поднимала глаз и не могла видеть выражения лица брата, но Алексей заговорил спокойно, как будто ничего и не случилось:

– Ну, это твое право, однако я предлагаю тебе самой ответить на предложение Василевского, с условием, что ты сделаешь это лично. Я напишу Александру письмо об этом своём решении, а ты можешь выехать в Петербург вместе со Штерном, он как раз собирается туда по делам. Мне будет спокойнее, если тебя будет сопровождать Иван Иванович… Ну что ты на это ответишь?

Елена молчала. Брат тронул её своим доверием и заботой, но встреча с Василевским так страшила… Однако правила приличия не позволяли оставить предложение руки и сердца без ответа, а Алексей переложил эту заботу на Елену. Она наконец-то подняла взгляд и увидела две пары сочувствующих глаз. Брат и невестка ждали её решения. Мужество вернулось к Елене, и она сказала:

– Хорошо, Алекс, если ты так хочешь, я поеду домой и встречусь с Василевским.

Граф Василевский застыл у окна своего кабинета. Гранитные берега Невы уже припорошил первый снег, лед пока не встал, и тёмно-синяя, почти чёрная вода неслась к заливу, а медленно парящие пушистые снежинки казались ещё белее на её непроглядном фоне.

Почти три года прошло с тех пор, как Александр вот так же смотрел на реку, ожидая приехавшего дядю. Тогда мечталось, как хорошо будет коротать холодный зимний вечер у горящего камина рядом с любимыми людьми. Но воспоминание лишь расстроило. Близких, несмотря на слово, данное князю Ксаверию, у Александра не прибавилось, наоборот, душа его умирала, отравленная тоской и мучительными воспоминаниями.