Серьги с алмазными бантами

– Замечательно, – приободрился Александр, – с удовольствием всё попробую, особенно ваши собственные вина.

– Моей заслуги в этом нет, я получила виноградники в наследство от мужа, это его семья столетиями занималась вином, а я лишь храню поместья для маленькой дочери и, когда она вырастет, передам всё ей.

– У вас один ребёнок? – поинтересовался Александр. Он не понимал, почему ему это так важно.

– Да, у меня дочка, Мари, через месяц ей исполнится год, – ответила Елена и вдруг поняла, что неосознанно назвала дату рождения, указанную в метрике.

Горничная сообщила хозяйке, что стол накрыт.

– Колет, поставьте на стол графин с коньяком и бутылку красного вина из Дижона, а потом идите отдыхать, мы сами управимся, – сказала Елена.

Горничная выполнила приказание и покинула столовую. Александр остался наедине с маркизой, та пригласила его за стол и предложила:

– Давайте я положу вам мяса.

Она подняла крышку с большого блюда и взяла серебряную лопаточку, но Василевский остановил ее:

– Давайте я буду за вами ухаживать, ведь я – солдат, за три года войны мы привыкли сами о себе заботиться. – Он забрал крышку и лопаточку из рук маркизы и спросил: – Вам большой кусок или поменьше?

– Нет, мне немного…

Заинтригованная таким поворотом событий, Елена смотрела, как кавалер, ловко подцепив мясо, отправил кусок в её тарелку, затем красиво выложил около него фасоль и жареный картофель. Так же быстро и красиво граф положил и себе. Потом налил в бокалы красного вина и, улыбнувшись, сказал:

– Позвольте мне по русскому обычаю поднять бокал за хозяйку дома и пожелать вам процветания и здоровья, пусть в вашем семействе царит покой и благоденствие!

Маркиза долго молчала, но потом, как видно, решившись, призналась:

– Я хочу перевернуть предыдущую страницу моей жизни. Вы сегодня рассказали мне о последнем бое моего мужа… Скажите, если он назвал вам своё имя, значит, он мог сказать что-то ещё?

– Вы правы, он произнёс ещё одну фразу, как я теперь понимаю, она была обращена к вам – это были слова: «Прощай, дорогая, я тебя любил».

Александр с облегчением увидел, что собеседница не заплакала. Она сидела молча, закрыв глаза, но слёз больше не было.

Елене же в этот миг показалось, будто преданный любящий друг навсегда простился с ней, и это было мистическим совпадением, что последние слова одного из двух её мужчин принёс ей второй. Открыв глаза, она взглянула на сидящего напротив зеленоглазого Адониса – своего первого мужчину – и вдруг поняла, что успокоилась и готова начать новую жизнь.

«Александр опять станет моим, но Мари останется дочерью Армана», – поставив точку во всех своих предыдущих метаниях, решила Елена и подняла бокал.

– Я хочу выпить за вас. Сегодня вы всколыхнули мои воспоминания, но всё-таки сделали меня счастливой. Спасибо. – Она отпила вина и попросила: – Расскажите мне о себе.

– Я – русский офицер, кавалергард. Войну начал в первый день в Вильно, и, Бог миловал, дошёл до Парижа. – Александр замолчал, не зная, что ещё говорить.

Зато это знала Елена – она мягко направляла разговор, задавая вопросы, удивляясь, восхищаясь и сопереживая, пока не расспросила Александра обо всём. Тот рассказал ей о своей семье и детстве, о смерти родителей и воспитавшем его дяде, о службе в полку. Оба избегали лишь разговора о войне, поэтому Александр и не упомянул о своём близком друге, князе Черкасском.

К концу вечера Василевский всей душой потянулся к прекрасной французской маркизе. Ему уже казалось, что он знает Элен давным-давно и что они доверяют друг другу, что около неё тепло и уютно, и, самое главное, что ему никуда не хочется отсюда уходить…

Когда часы пробили два и хозяйка поднялась, дав понять, что их вечер окончен, Александр почувствовал ужасное разочарование.

– Я могу навестить вас завтра? – с надеждой спросил он.

– Заезжайте за мной в восемь, мы выпьем по бокалу, а потом поедем к Доротее, слушать её новую певицу, – предложила маркиза и, прощаясь, протянула руку.

Александр взял тонкие пальчики и поцеловал их. Ему так не хотелось отпускать эту нежную ладонь, так не хотелось уходить, но хозяйка оказалась неумолимой:

– Я жду вас завтра. Прощайте, – объявила она и повела Василевского в вестибюль.

Давно ожидавший лакей подал Александру треуголку и открыл дверь. Через час, сидя за трубкой и коньяком в доме друга на улице Коленкур, Василевский всё пытался понять, в какой же переплёт он попал на сей раз. Его так тянуло к этой златокудрой красавице, что он просто сходил с ума. Это уже не походило на увлечение – это чувство было гораздо глубже и даже мучительнее. Но что он мог предложить этой прекрасной француженке кроме страсти, если сам навсегда связан с другой? Впервые за два прошедших года Александр пожалел, что дал слово Елене Салтыковой.