Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 1

СИЛА ВЕРЫ

Когда-то в старину была Младая девушка в Ефесе,
И эта девушка жила На самом низком интересе Любви и неги подкупной,
Где очи с личиком смазливым,
И волос, в локон завитой,
Наряд со вкусом прихотливым Имеют самый ценный торг...
Забыв девический свой долг,
Она весь век свой посвятила На то, что юных волокит В силок бесовский свой ловила Румянцем уст, ланит...
Уж нет у них стыда во взорах!
Потерян вовсе Божий страх!
Последний вкус в ее уборах,
Улыбка страсти на устах,
И сладость в томных разговорах...
Уж вся та девушка была В сетях бесов, как в клетке пташка, И знать не знала, что вела Она сама себя, бедняжка,
В погибель вечную и ад!
Но Божья милость — что за чудо! Она подобных этой чад,
Стремглав рискующих на худо, Влечет из гибели назад И вместо мук и наказанья,
Дает им чувство сладких слез И всю горячность покаянья...
О Бог наш дивный, Бог чудес!
Раз та ефесская блудница
Куда-то в тайной думе шла И так пленительна была,
Что всех умы к себе и лица Невольным образом влекла...
Идет... И вдруг пред ней явилась Жена в растрепанных власах И молча в ноги повалилась С младенцем мертвым на руках.
И так, рыдаючи, молилась Она в слезах блуднице той,
Стоя смиренно на коленях,
И в вопле жалобном и пенях На жизнь и горький жребий свой. «Отдай дитя мне! — говорила Она блуднице. — Умились Моей бедой и помолись,
Да снова Творческая Сила Возбудит к жизни, как от сна,
Вот это мертвенное чадо,
За кое в свете для меня Сокровищ всех земных не надо!... Отдай дитя!...» И вот жена, Привставши, мертвого младенца Своей дрожащею рукой Кладет на длань блуднице той И в чувстве жалобного сердца, Упавши прямо в ноги к ней,
Их с горьким воплем обхватила Всей женской силою своей,
И даже с клятвой говорила,
Что ни на шаг один уж ей Она не даст ступить оттоле,
Пока иль волей иль неволей Она дитя не воскресит!... Блудница молча и сквозь слезы На мать несчастную глядит,
И слышит внятно, и молчит На вопль ее и на угрозы......
Ей жаль, от сердца жаль, самой Жены валяющейся той.
Блудница плачет и на сердце Ей пал какой-то сладкий свет.
Но чтоб решиться о младенце Молиться Богу — силы нет И даже чувства умиленья!...
Ее преступная рука И сердце чужды дерзновенья!
И мысль свободы далека Молиться к Богу искупленья. Блудница плачет и молчит,
На мать несчастную глядит,
Меж тем как та, навзрыд рыдая,
У ног блудницыных лежит, Ужасной клятвой заклиная Отдать дитя ее живым!...
Тогда, в смущеньи, и невольно Объята трепетом святым, Блудница к небу богомольно Свой взор смиренно подняла,
И так, залившися слезами, Молиться Богу начала:
«Каким я сердцем и устами К Тебе, мой Боже, помолюсь? О, я не смею! я боюсь,
Да огнь Божественного гнева Меня, начавшую грешить Еще от матерьнего чрева,
В молитве вдруг не попалит... Не я молюсь, не ради грешной Моей молитвы умились,
Но ради этой безутешной Жены к щедротам Ты склонись И воскреси Твоею силой Ее умершее дитя,
Да этим тронувшись и я Душой умершей и унылой От грешной жизни воззовусь,
И ныне ж снова я вернусь К давно потерянному мною Пути на небо и к Тебе!»
Когда так скромною душою В слезах горячих и в мольбе Блудница эта изливалась,
Когда пред Господом она Смиренным сердцем обещалась
Исправить жизнь с того же дня И в сладком трепете терялась Любви божественной к Нему, Открыто было одному Все то отшельнику, который, Стоя близ града на столбе,
Зрел дивным образом в те поры, Что при блудницыной мольбе От неба свет неизъяснимый Блудницу ярко окружил,
И в нем младенец недвижимый Открыл глаза, пошевелил Своею крошечной ручонкой,
И снова жизнью задышал,
И, перехваченный пеленкой, Ожившей ножкой заиграл... Блудницу обнял тайный трепет: Она на диво то глядит И слезы сладкие струит...
Но вот младенческий и лепет... Младенец плачет и кричит...
Мать робко вслушалась, прыгнула В сердечной радости она И, чувств встревоженных полна, Устами бледными прильнула К устам младенца своего,
Схватила на руки, сжимала В объятьях матерьних его И жарко, жарко целовала!
Тогда ж та дивная жена К столбу отшельника с блудницей Пошла, и вместе с ней она
Покрылась жесткой власяницей И, ставши строгою черницей, Осталась в лике дев святых,
Где обе кончили смиренно Искус всех подвигов земных,
А тот младенец, оживленный Молитвой дивной веры их,
По днях младенческих своих Отрекшись міра, удалился К Святой земле и наконец В обитель Саввы поселился,
Где был единственный чернец.
И так по жизни свят и редок,
Что против воли хоть не шел,
А взят был силой напоследок На патриаршеский престол.