Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований

Закончив обход газона, Сэм вернулся в дом и стал обдумывать произошедшее. И чем больше думал, тем больше ему не нравился увиденный в кустах парень. После некоторого раздумья Кларксон позвонил в полицию и рассказал об инциденте. Он хорошо рассмотрел и запомнил собеседника, у того была заячья губа, сбивчивая и невнятная речь, широкий, сидевший мешком костюм и галстук-селёдка. В своём рассказе полицейским Кларксон признал, что его больше всего сбило с толку самообладание неизвестного мужчины. После того, как Сэм его отпустил, тот пошёл по улице неспешной расслабленной походкой. Если бы тот побежал, то Кларксон за ним бы непременно погнался, но… мужчина с заячьей губой казался до такой степени спокойным, что на какое-то время полностью усыпил все подозрения Сэма. Рассказ Кларксона представлял для полиции большую ценность, на следующий день его обстоятельно допросили детективы, занимавшиеся расследованием краж из жилых домов в окрестностях Перта. По результатам допроса стало ясно, что у полиции появился ещё один отличный свидетель, способный опознать «косорылого», как назвали бы такого красавца в России, если б только того удалось задержать.

История странных встреч, однако, на этом отнюдь не закончилась!

Прошло совсем немного времени, и «косорылый» попал в ещё одну очень неприятную ситуацию, едва не повернувшую его жизнь в весьма неожиданное русло.

В ночь на 14 мая неизвестный вор с заячьей губой столкнулся с Чарли Бартоном (Charlie Burton) и, безусловно, запомнил эту встречу на всю оставшуюся жизнь. Чарли был немного параноиком из числа тех, про которых шутят: «Даже если он параноик, это не значит, что за ним не следят». В годы молодости Бартон служил в австралийском морском спецназе – кстати, у австралийцев есть своя интересная и оригинальная школа морских диверсантов с самобытным опытом, берущим начало ещё в годы Второй Мировой войны. Повоевали они потом и в Корейской войне, и в Индокитае помогали американцам. Бартон выслужил по контракту два срока, был инструктором парашютной и специальной морской подготовки. Те, кто занимался единоборствами, знает, что всех мужчин, способных драться, можно условно разделить на две большие не совпадающие группы: «сильные» и «резкие». Бартон в свои 42 года, по-видимому, был не просто «резким», а «злым и резким». И, к тому же, немного параноиком, о чём сказано было выше.

Примерно в 00:30 он подъехал к своему дому №180 по Бейкер-роад (Barker Road) в городе Субиако. Пока его супруга Анна открывала ворота, Чарли оставался за рулём автомашины и обратил внимание на худощавого мужчину, остановившегося за кустами в некотором отдалении. Бейкер встревожился, но поскольку попытка спрятаться за кустами была ненаказуема, никак не отреагировал. Подъехав к дому и оставив машину на пятачке перед гаражом, мужчина быстро поднялся в спальню на втором этаже и стал у окна, через которое можно было наблюдать за двором и улицей.

Через несколько минут терпение Бартона оказалось вознаграждено. Чарли увидел, как через калитку во двор вошёл тот самый мужчина, что прятался за кустами. Подозревая, что неизвестный попытается угнать автомобиль, Бартон пулей полетел на улицу, Анна помчалась следом за ним. Неизвестный мужчина, правда, интереса к автомашине Бартона не выказал – войдя во двор, он двинулся в сторону кустов, росших в углу, как из-за угла дома выскочил разъярённый Бартон.

Как таковой схватки не получилось – Чарльз сбил неизвестного с ног, ударил несколько раз в голову, потом перевернул лицом вниз и придавил к земле. Его колено упиралось в основание черепа неизвестного, и Бартон был готов убить его при малейшей попытке сопротивления. Для этого ему даже напрягаться бы не пришлось, достаточно было перенести вес на ногу, и всю работу сделала бы сила тяжести. Придавленный коленом Бартона мужичонка расплакался и запричитал: «Что я тебе сделал? За что ты меня бьёшь?» Он явно был потрясён мгновенной расправой и не пытался сопротивляться.

Анна Бартон побежала вызывать полицию, а Чарльз продолжал удерживать неизвестного. Тот стонал, хныкал и, в конце концов, обмочился. Мужичонка выглядел очень жалко – худосочный, с обезображенным заячьей губой лицом, в мокрых штанах, он невнятно бормотал слова извинения и уверял, что ничего дурного не замышлял… Чарльз постепенно успокоился, он сообразил, что мужчина на самом деле к автомобилю не подходил, а стало быть, он явно не угонщик!

Особой жалости к неизвестному Бартон не испытывал и без раздумий передал бы его полиции, но по закону подлости полицейские в ту ночь в Субиако все оказались на вызовах, и оперативный дежурный просто не нашёл свободного патруля, который можно было бы направить на Бейкер-роад. Чарльз продержал неизвестного минут восемь-десять, а потом отпустил.