Серое небо асфальта

Голова трещала… глаза жаловались гнойными выделениями… и привычно спрятавшись за второе лицо, снова он, отколупнул пальцами засохшие останки в уголках, попытавшись проморгатьсяґґ и застонал… Оглядевшись и удостоверившись, что валяется в собственной кровати, одетый и одинокий, он сморщил лоб вопросом…

— ???

Как попал домой, не помнил!

Подняться с постели оказалось не просто: тяжесть переливалась из одного полушария в другое, и возникал страх, что где-нибудь не выдержит и лопнет. Но всё верхнее подреберье выдержало, не лопнуло, только внизу могло прорвать… и он заторопился в туалет…

"Лило, лило, как из ведра и то и дело, спина потела… становилось легче тело…" — мыслил он почти стихами, не помня, где слышал подобное, но голове и ниже действительно становилось легче, словно что-то, всё же лишнее, переполнявшее, снижало уровень и падало вниз покидая страдающую оболочку.

Дверь туалета скрипнула и знакомая кудрявая шевелюра, плавно переходящая в чёрную, мелкими кольцами бороду, показалась в щели, беспардонно рассматривая напрягшегося на унитазе Дмитрия.

— Верёвку проглотил? — спросила голова, по эллински лапидарно.

— Закрой дверь! — гневно воскликнул Дима, удивляясь наглости древних.

— Сколько можно там сидеть? — предложение было составлено уже по-нашенски.

— Сколько захочу столько просижу, времени у меня просто навалом! — криво усмехнулся засевший.

— Ты говоришь, о времени, словно ОНО какая-то куча! — обиженно возразил голос из-за двери.

— Так тоже у нас говорят, иногда, без разницы!

— Ну так вылезай, мне сказали, что ты хотел меня видеть?

— Хотел, но когда — не определял!

— Почему?

— Потому, что нахожусь вне времени, а значит — свободен от него, для меня это — суть сущего! Я устал куда-либо спешить и отодвигаю время в сторону, чтобы пройти дальше… — Димка сам удивился тому, что ляпнул… но не очень, мыслящие останки купались в остатках спиртного и организм, пока ещё лживо, находился в ладу с самим собой.

За дверью раздался короткий смешок и гость проговорил:

— И чего я к тебе дураку хожу, может потому, что Бодхисаттва за тебя просит?! Но ему бы не понравилось, как ты говоришь о Времени! Время — понятие незыблемое! Это часы — идут, маятник двигается, человек… — само движение — его кровь, клетки, вся вселенная его микрокосма, планеты летят в своих системах, галактики перемещаются во вселенных, вселенные — родятся, живут, умирают, родятся снова… во Времени. Помнишь, у Канта — об идеальности пространства и времени, и ещё — о реальности понятия свобода?! Эти два учения он соединяет фундаментом звучащим так: "Понятие разума о безусловном, в целокупности всех подчинённых друг другу условий…" А? Каково? Но оставим средневекового Канта пока в покое… он, пожалуй, имел в виду нечто иное! А мы… Время облекло всё своей властью! Время — Бог всего сущего! Но если оно летит, предположим, то летит тоже во времени, словно северное сияние — разноцветным газовым шарфом — движется, извиваясь, в пространстве… если летит? — Демиург изучающее взглянул на Дмитрия… (тот, чуть приоткрыв рот, ждал ответа…) и, вздохнув, продолжил: — Конечно, летит, движется, ведь движение — жизнь, бытие! А, если прошлого нет? оно прошло, убежало, улетело вперёд, вместе со временем, оставив за собой… что же оставив, если ничего нет, и осталось только в памяти? — он опять посмотрел на внимательного слушателя, не совсем уверенный в его внимательности, ведь открытый рот не показатель.

— Что ты на меня всё время поглядываешь? я, что должен отвечать на твои дурацкие вопросы? это я к тебе припёрся или ты?.. — психанул Димка, мысленно представив щель под комодом… — И вообще, книжка моя про Буддизм, тебе-то чего надо? Грека древний! Иди раков ловить!

Демиург, как всегда тонко улыбнулся; наверное, так улыбались своим пациентам Фрэйд, Юнг или знаменитые воспитатели — воспитанникам, те о ком мог слышать Дима — Макаренко, Сухомлинский, Ушинский, и кивнул:

— Будда почти мой ровесник… но дело не в возрасте, а в глубинном смысле определённой философии, я ведь к этому и веду тебя, сам же спрашивал… а теперь… "Припёрся!" Вот я и говорю: А память? Память-то осталась, значит и время, и нет смысла — времени, быть во времени, достаточно одного неделимого понятия. Подобное имел ввиду Платон, рассуждая о бессмысленности множества небес:

"…Ведь то, что объемлет все умопостигаемые живые существа, не допускает рядом с собою иного; в противном случае потребовалось бы еще одно существо, которое охватывало бы эти два и частями которого бы они оказались, и уже не их, но его, их вместившего, вернее было бы считать образцом для космоса".

Димка хотел уже ответить: что Ботхисаттва просит за него потому, что некому будет ему налить, но промолчал, услышав металлическое шебуршание ключа в замке двери…

Дверь хлопнула, глухо токнули по половику каблучки и голос

Лизы заполнил пространство:

— Ты дома?.. — Тишина промолчала. — Судя по обуви всё продолжается?! — её голос задрожал раздражением. — Эй… freeman, ты где? — она толкнула дверь в туалет.