Серое зеркало

Вот такая история из жизни. Новичкам ее обычно не рассказывают, пока они не начинают слишком настойчиво продвигать идею всеобщего объединения и открытого общества. Ее вообще стараются не обсуждать. Хотя первое время после трагедии, как только стартовый шок прошел, обсуждение было очень даже бурное. У каждого была своя версия: и инопланетяне, и временные парадоксы, и параллельные миры всякие, и уж совсем религиозная чертовщина. Но в конце концов решили, что все гораздо проще – нас «прослушивает» какая-то спецслужба. (Цээрушники, кто же еще!) Точнее сказать, не прослушивает, а «проглядывает», потому что зафиксировать они могут только несложные неподвижные картинки. Это наши ребята обнаружили с помощью каких-то фокусов и опытов. Каких – я уж и не интересовался. Обнаружили – и обнаружили, и слава богу.

Если б они по-настоящему к нам в мозги умели залазить, то таких бы дел наворотили, только держись. ЦРУ, наверное, тоже так думает, поэтому они за Билла с Дюймовочкой и ухватились. Только ничего у них не вышло, потому что ни того, ни другой мы в Резонансе больше не видели.

А разговоры о том случае потихоньку сами собой заглохли. Да и общаться между собой мы стараемся, обходясь без мертвых «стоячих» картинок, даже когда речь идет о погоде или нарядах – у девчонок, разумеется.

Ну и хватит об этом.

5

Я все о Резонансе да о Резонансе. Может показаться, что я в нем сижу, как семиклассники в интернете – ночи напролет до одури в башке.

Хотелось бы, да не выходит. Есть еще «обычная» жизнь, с работой, женой, друзьями, водкой… Хотя водку я уже больше года как не пользую – пьяному в Резонанс нипочем не попасть. Может, позу правильную в пьяном виде удержать нельзя, а может, мозги настроиться не могут – а только пришлось мне придумать себе язву желудка, чтобы не лезли они ко мне со своей глупой водкой.

Да и с остальным тоже все сильно поменялось. На работе еще ничего, работа у меня не с людьми, а с компьютером, а вот когда с родственниками приходится общаться, чуть не тошнит. Смотрю я на них и четко понимаю – врут ведь, в глаза врут. Не потому что обмануть хотят с целью наживы, а просто по привычке, «потому что так принято».

«Хорошо выглядишь, старик!» – а сам небось думает: «Да, братец, доконала тебя твоя язва!» В Резонансе тебе в такой ситуации сразу скажут: «Шел бы ты проспался!» или «Тебе надо встряхнуться, давай потанцуем!»

Танцы в Резонансе – это особая статья. Я опять же не уверен, что все наши воспринимают эту штуку как танцы. Просто меня бог этим даром обделил, я под музыку только переминаться с ноги на ногу умею, а тут – как пойдешь кружиться, так дух захватывает. Тут тебе и танцы, и плавание, и ныряние, и бутылка хорошего вина. Только потом – после того как отдышишься, – никакого похмелья. Наоборот, всю усталость как рукой снимает.

Но я отвлекся – я же об «обычной» своей житухе рассказывал. Хуже всего в этом смысле с женой. Я-то у нее весь день перед глазами, и немудрено, что она своим женским чутьем учуяла, что неспроста я, как с работы приду – прямиком к старому креслу. Ведь не понимает, дуреха, что к чему, а на бедное кресло изо всех сил ополчилась. Она его уже и переставляла, и выбрасывала, и продавать норовила. Каждый раз я его со скандалом откуда-нибудь добывал. Я теперь наркоманов хорошо понимаю, которые за очередную дозу под пули лезут.

Только не подумайте, Резонанс – это не дурь наркотная, Резонанс – это Резонанс.

А с женой я, конечно, давно бы развелся, но тогда пришлось бы квартиру разменивать, значит, уезжать из нее. А я о таком и думать боюсь. А дальше жить – тоже не выход: спалит она мое кресло, а на его место какое-нибудь пианино к полу привинтит. Словом, совсем я оказался в тупике.

И тут я Белочку в парке встретил.

6

Есть тут у нас один «парк по-над речкою». Десяток елок, слегка остриженные кусты, монументальный общественный туалет и красавец-дуб. Такой древний и здоровенный, что его, по-моему, даже шпана местная побаивается. Во всяком случае, все скамейки под ним практически целые и даже почти без ненормативной лексики на спинках.

Словом, возвращаюсь я домой почему-то через этот парк – троллейбусы, по-моему, тогда на бульваре Шевченко всем скопом остановились. Бегу-спешу к заветному креслу и вдруг вижу – женщине плохо. Сидит она под дубом на скамеечке, голова неестественным образом запрокинута, глаза закрыты – концы тетка отдает.

Ну не зверь же я, правильно? Свернул к ней, бросился пульс мерить, а та как встрепенется да как зыркнет на меня так зло, как будто я к ней в кошелек полез принародно.

«Молодой человек! – говорит. – Мне вовсе не плохо, я не пьяна и абсолютно не нуждаюсь в вашем внимании. Просто мне нравится отдыхать в такой позе. Если у вас больше нет ко мне вопросов, будьте любезны отпустить мою руку и уходите, куда шли!» Причем тараторит она эту тирадищу резво, на одном дыхании, как будто и не была секунду назад в полной отключке. Сразу видно, не впервые она таких, как я, жалостливых, отбривает.