Серое зеркало

– Ну что ж, – важно кивнул Хорн, – мы постараемся уложиться в эту сумму.

(«Идет».)

Воображение генерала тут нарисовало живописную картину: министр и китаезы смачно плюют на руки и скрепляют базар рукопожатием. Эйзенштольц не удержался и фыркнул. Все тут же вспомнили о нем и разом повернулись к генералу.

– Господин генерал, – спохватился Хорн, – у вас есть соображения по этому поводу?

Эйзенштольц не успел переключиться с воображаемого разговора на реальный, поэтому брякнул:

– Базара нет.

Министр оцепенел. Узкоглазые на мгновение превратились в круглоглазых. Генерал моментально поправился:

– Все высказанные мнения кажутся мне… э-э-э… ценными.

После этого появился секретарь с договорами. Министр и один из бизнесменов подмахнули его, не читая.

– Мы надеемся на эффективное использование средств, – сказал при этом второй китаеза.

Эйзенштольц снова перевел: «Кинешь – пожалеешь».

Уже когда они остались наедине, Хорн недовольно спросил генерала:

– Эйзенштольц, что это за «базар»? Откуда у вас такие выражения?

– Я вырос в Гарлеме, сэр, – высокомерно ответил генерал.

С таким же высокомерием древнеримские бомжи восклицали: «Отвали, я римский гражданин!», когда их пытались отправить в каталажку древнеримские копы.

На лице у министра на мгновение промелькнуло все, что он думает об американской мечте, расовом равноправии и выходцах из Гарлема. Но он тут же взял себя в руки.

– Ну вот, – сказал он, – шесть миллионов как с куста. И безо всякого конгресса с сенатом.

– Мало, – вздохнул генерал.

Министр все перечитывал и перечитывал контракт, словно не верил в свое счастье.

– Маловато, конечно, но это только пробный шар, потом будем дороже брать…

Эйзенштольц изумленно посмотрел на Хорна.

– Потом? – уточнил генерал.

Что-то в его голосе напрягло министра, и тот отвлекся от изучения бумаг.

– Конечно. У нас далеко идущие планы.

– Я понял, – Эйзенштольц понизил голос, – еще где-то правительства свергать будем?

Хорн не меньше минуты моргал и не произносил ни слова. Затем лицо его просветлело:

– Так вы думали, я на переворот деньги беру? И контракт под это подписываю? Ха-ха-ха.

Эйзенштольцу стало неудобно. Действительно, подписывать контракт, в котором одна сторона берется свергнуть законное правительство, а другая обещает дать на это деньги – это как-то… С другой стороны, кто их знает, этих бизнесменов?

Отхохотав, министр сунул листы генералу.

– Гляньте… вот тут… «Обязанности сторон».

Эйзенштольц глянул. И стал еще чернее, чем обычно, хотя это и противоречило законам физики. Речь шла вовсе не о военном перевороте. Максимум – о перевороте в военном деле.

* * *

– Сегодня мы увидели то, чего никто и никогда не видел, – телерепортер тараторил так, как будто уговаривал зрителей не убивать его.

В каком-то смысле он был прав. Один из зрителей – генерал-лейтенант Эйзенштольц – не отказался бы убить кого-нибудь. Или, на худой конец, отключить ящик. Но он держался. Этот позор нужно выдержать до конца.

– Проехавшийся сегодня по улицам Кабула американский танк, – репортер даже выпучил глаза для убедительности, – не произведя ни единого выстрела, произвел эффект разорвавшейся бомбы.

Тут же появились кадры хроники. Генерал сжал кулаки, не заметив, что в одном из них – опустевшая бутылка «Будвайзера».

Красавец «Абрамс» шел по улицам афганской столицы. На его броне нагло красовалась надпись «Шо-Шу».

– Коммерческая реклама на борту боевой машины! – захлебывался за кадром комментатор. – Это нечто неслыханное! Но это еще не все! В наше распоряжение попали эксклюзивные кадры!

– Ага, – прорычал Эйзенштольц, – сколько мы вам забашляли за этот «эксклюзив»… Шакалы…

На экране тем временем возникали приклады М-16. На каждом из них красовалось клеймо «Шо-Шу».

«Сейчас он начнет издеваться над нашим идиотизмом!» Генерала обуревали противоположные чувства. С одной стороны, ему было безумно стыдно за армию, которой он отдал жизнь… Ладно, пока не всю, пока только половину. С другой стороны, хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы репортер втолковал этому тупому министру, что нельзя вот так: на боевом танке малевать какую-то непотребщину!

Но репортер нанес коварный удар. Он снова появился в кадре и, не снижая темпа, выдал:

– Рекламный ход оказался не только оригинальным, но и крайне эффективным! С тех пор как мы показали этот сюжет в утренних новостях, количество посетителей сети гипермаркетов «Шо-Шу» выросло на двенадцать процентов!

Генерал вырубил телек.

«Господи, – подумал он, – как же все паршиво».

И, как обычно в тяжелые минуты, за его плечом возникла любимая жена.

– Милый, – сказала она ласково, – твоя левая рука.

Только теперь Эйзенштольц заметил расплющенную бутылку в левом кулаке. Слава богу, «Будвайзер» уже три года как перешел на пластиковую упаковку.

* * *

– Таким образом, – министр не вел совещание начальников штабов, а словно бы парил над ними, – вопросы финансирования армии впервые в современной истории решены окончательно и бесповоротно. Рекламодатели стоят к нам в очереди. Мы больше не должны выпрашивать подачки у больших задниц и больших вонючек.