Серотонин

Мне хотелось создать нечто вроде стены фейсбука, но для сугубо личного пользования, стену фейсбука, которую никто, кроме меня, никогда не увидит, разве что сотрудник агентства недвижимости, да и то мельком, когда будет оценивать квартиру после моей смерти. Оправившись от изумления, он выкинет все в помойку и наверняка запишет, что надо отмыть стены от следов клея.

Возможности современных фотоаппаратов облегчили мне задачу; на каждой фотографии были указаны дата и время съемки, так что рассортировать их оказалось проще простого. Если бы я включал функцию GPS, то смог бы установить сейчас и место действия; впрочем, это ни к чему, я и так запомнил места моей жизни, я очень отчетливо их запомнил, с бесполезной хирургической точностью. А вот память на даты меня подводит, даты, собственно, и не важны, все, что случилось, случилось навечно, теперь-то я это знал, только это была закрытая, недоступная вечность.

На этих страницах я уже упомянул несколько фотографий – две с Камиллой, одну с Кейт. Но были и другие, чуть более трех тысяч других, гораздо менее интересных, я даже поразился, до какой степени заурядными они оказались: туристические снимки, сделанные в Венеции или во Флоренции, похожие как две капли воды на снимки сотен тысяч других туристов, какого черта я все это фотографировал? И что, интересно, побудило меня напечатать эти дурацкие картинки? Но все-таки я собрался приклеить их на стену, каждую на строго определенное место, совершенно не рассчитывая, что таким образом в них вдруг проявится какой-то смысл или красота. Но я не сдамся, я пойду до конца, потому что я в состоянии это сделать, средства мне позволяют это сделать, и физически я вполне могу справиться с этой задачей.

Так я и сделал.

Пришло время и мне заинтересоваться коммунальными платежами. В многоэтажках 13-го округа они буквально зашкаливали, чего я никак не ожидал, и это не могло не сказаться на моих жизненных планах. Еще несколько месяцев тому назад (всего несколько месяцев? А может, целый год, а то и два? Я разучился вписывать свою жизнь в хронологические рамки, среди расплывчатого небытия уцелели лишь какие-то отдельные картинки, но внимательный читатель обязательно заполнит лакуны), короче говоря, в тот момент, когда я решил исчезнуть, порвать навсегда с Министерством сельского хозяйства, равно как и с Юдзу, мне еще казалось, что я богат, что на родительское наследство я могу жить бесконечно.

Но теперь на моем счету осталось немногим более двухсот тысяч евро. Естественно, о том, чтобы поехать отдохнуть, и речи быть не могло (да и как, собственно, отдыхать? Кататься на фанборде и горных лыжах? И где именно? Как-то раз в одном клубе на Фуэртевентуре, где мы проводили отпуск с Камиллой, я заметил парня, который приехал туда в одиночестве: он ужинал в одиночестве – и так, наверное, и будет ужинать в одиночестве до самого отъезда, подумал я; этот, как мне показалось, испанец лет тридцати был хорош собой и, скорее всего, происходил из достаточно приемлемых слоев общества, он вполне мог оказаться банковским клерком, например; видя, как изо дня в день, особенно в ресторане, ему приходится собирать волю в кулак, я был ошеломлен и чуть ли не содрогался от ужаса). Нет, я никуда не поеду даже на выходные, с шарм-отелями я покончил раз и навсегда, чем ехать одному в шарм-отель, лучше уж сразу застрелиться; мне стало совсем тоскливо, когда я поставил свой «мерседес G 350» на минус третьем уровне подземного гаража – парковочное место прилагалось к квартире, – на гадком, засаленном полу валялись овощные очистки, и вообще атмосфера царила тошнотворная, неужели мой старичок «мерседес» обречен отныне на заточение в жутковатом грязном паркинге, какой печальный финал для того, кто лихо катил по горным тропам, пробирался напрямик через болота, переезжал вброд реки и, имея на спидометре более 380 000 километров, ни разу меня не подвел.

К эскорт-услугам я тоже прибегать не собирался, к тому же я потерял листок, врученный мне доктором Азотом. Обнаружив пропажу, я решил, что, вероятно, забыл его в «Меркюре», и даже занервничал при мысли, что Одри могла на него наткнуться, что явно сказалось бы на ее уважении ко мне (а мне вообще-то не насрать? по-моему, у меня совсем ум за разум зашел). Мне, естественно, ничего не стоило переспросить номера телефонов у Азота или найти их самому, подобных сайтов сейчас хоть отбавляй, но я подумал, что это пустые хлопоты: пока что ничего похожего на эрекцию не предвиделось, мои спорадические попытки мастурбировать не оставляли никаких сомнений по этому поводу, вот так мир превратился в безликую поверхность, лишенную рельефа и какой бы то ни было привлекательности, зато мои текущие расходы значительно сократились; однако коммунальные платежи были столь непристойно высоки, что, даже ограничившись маленькими радостями жизни – едой и вином, – я не продержусь больше десяти лет, после чего нулевой баланс на моем банковском счете положит конец процессу.