Серп

Серп вышел. Цитра знала, что он сейчас сделает. Закон четко определял кару за попытку избежать прополки или воспротивиться ей. Девушка не могла закрыть глаза, ей ведь приказали держать их открытыми, но она заткнула бы уши, если бы это помогло. Она знала, какие звуки сейчас донесутся до нее из гостиной.

И вот оно началось. Женщина взмолилась, прося пощадить детей; дети отчаянно зарыдали в голос.

— Прекратите! — резко сказал серп. — Покажите своим детям, что у вас силы духа побольше, чем у вашего мужа!

Цитра не отрываясь смотрела в глаза умирающего человека, пока жизнь не покинула их. Только тогда, собравшись с духом перед ожидающим ее ужасным зрелищем, она вышла из комнаты.

Дети сидели на диване, их рыдания перешли в тихие всхлипы. Мать стояла перед ними на коленях, шепча слова утешения.

— Вы закончили? — нетерпеливо спросил серп.

Наконец женщина поднялась с колен. Глаза ее были полны слез, но они больше не умоляли.

— Делайте, что положено, — сказала она.

— Аплодирую вашему мужеству, — промолвил Фарадей. А затем, потрогав свой распухший подбородок, добавил: — Да, чтоб вы знали — ваш муж не сопротивлялся прополке. У нас с ученицей вышла ссора, и вот результат.

Женщина уставилась на него, открыв рот. Цитра тоже. Серп повернулся к ней и обжег сердитым взглядом:

— Ученица понесет суровое наказание за то, что ударила меня. — Затем он обратился к женщине: — Опуститесь на колени.

Та скорее рухнула, а не опустилась.

Серп Фарадей протянул к ней руку с перстнем:

— Как велит обычай, вы и ваши дети получаете иммунитет сроком на один год. Подходите по очереди и целуйте мое кольцо.

Женщина поцеловала кольцо — один раз, и второй, и третий…

• • •

Серп с Цитрой ехали домой на автобусе — Фарадей по возможности избегал пользоваться публикаром, считая это излишней роскошью. За всю дорогу он не сказал и пары слов.

Когда они вышли на своей остановке, Цитра решилась заговорить:

— Э-э… так вы накажете меня за то, что я сломала вам челюсть?

Конечно, до утра все заживет, но наниты-целители не действуют моментально. Вид у наставника был по-прежнему неважнецкий.

— Никому ни полслова! — строго отчеканил серп. — Ты даже не упомянешь об этом в своем дневнике, поняла? Никто не должен узнать о неподобающем поведении этого человека.

— Да, Ваша честь.

Цитра порывалась сказать учителю, как глубоко она восхищена его поступком. Между долгом и состраданием серп выбрал сострадание. Из каждой прополки можно извлечь тот или иной урок. Сегодняшний она запомнит надолго: есть священный закон — и есть мудрость, подсказывающая, когда его можно нарушить.

• • •

Как Цитра ни старалась быть примерной ученицей, иногда она тоже вела себя неподобающим образом.

Одной из ее ежевечерних обязанностей было приносить серпу Фарадею стакан теплого молока перед сном.

— Теплое молоко и сейчас, как в детстве, сглаживает острые углы дня, — говорил серп. — Вот только от печенья я отказался.

Для Цитры мысль о серпе Фарадее, пьющем на ночь молоко с печеньем, граничила с абсурдом. Но, предположила она, даже у орудия смерти могут быть свои маленькие слабости.

После особо тяжелых прополок учитель засыпал вечером раньше, чем Цитра приходила с молоком. В таких случаях она выпивала молоко сама или отдавала Роуэну, потому что серп Фарадей строго внушил им: ничто в его доме нельзя просто так выбрасывать на помойку.

Вечером того дня, когда произошла та ужасная прополка, девушка задержалась в комнате учителя чуть дольше.

— Серп Фарадей, — тихо произнесла она. Повторила еще раз — ответа не последовало. Судя по его дыханию, он уже спал.

На ночном столике лежал один предмет. Собственно, оно покоилось там каждый вечер.

Его кольцо.

Камень сверкал даже в полутьме спальни, отражая приглушенный свет, льющийся из коридора.

Цитра выпила молоко и поставила стакан на столик — пусть серп утром увидит, что она приносила молоко и что оно не пропало попусту. А потом она присела перед столиком, не сводя глаз с кольца. Ее занимало, почему учитель всегда снимает его перед сном, но спросить она не решалась — это казалось вмешательством во что-то очень личное.

Когда… нет, если она получит свое кольцо, обретет ли оно в ее глазах такой же ореол мистики и тайны, как этот перстень, или станет чем-то обыденным, само собой разумеющимся?

Она протянула руку — и отдернула назад. Потом опять протянула и осторожно взяла кольцо. Повертела в пальцах, ловя отблеск света. Камень был огромным, размером с желудь. Ей говорили, что это бриллиант, но он заключал в себе темное ядро, что разительно отличало его от обычного алмаза. Никто не знал, что представляет собой это ядро. Наверно, подумала Цитра, даже сами серпы этого не знают. Ядро было не то чтобы черным, а именно глубоко темным. Его цвет изменялся в зависимости от освещения, как это иногда происходит с глазами человека.

Цитра бросила взгляд на спящего учителя — его глаза были открыты и устремлены на нее.

Она застыла. Ее поймали с поличным, и даже если она теперь положит кольцо на место, это ничего не изменит.

— Хочешь примерить? — спросил серп Фарадей.