Серпантин

Я была отличницей по всем предметам, поэтому уверена в том, что говорю. Каждый раз этот старый, козлиный филолог до мозга костей отчитывал меня за любой оборот речи. То они казались ему слишком заумными и глубокомысленными для моего возраста, то пресно-публицистическими для школьного сочинения, то перезаполненными неуместными фразеологизмами и труднопроизносимыми словами.

Скорее всего, его поедала зависть, оттого, что сам раньше таким не был.

Многие говорят, что такими суровыми методами, он тренировал во мне усердность над поставленной задачей, воспитывал усидчивость, ставил цель добиться не просто отличного, а лучшего результата. Может быть. А может и нет. А может, пошли вы?

Было полно тупорезов, в наглую списывавших готовые тексты, которым не говорили ни слова, хотя все всем было ясно.

Ладно, к чему это? Я вовсе не собираюсь, как вы подумали, таким образом отыгрываться на других подростках, пользуясь своим положением.

Наоборот, встречая новый класс, я искренне надеюсь встретить небывалый самородок, уникума, который бы поразил меня слогом. И тогда я бы с радостью взяла его на дополнительные курсы, репетиторские занятия, помогла бы использовать творческий потенциал по назначению.

Никто из остальных учителей не заинтересован в твоем будущем, будь ты хоть гением несколько раз. «Отсидел» и иди дальше, мы уже больше ничем помочь не сможем. Это неправильно.

– Извините…, – тянет руку ученица Д.

– Эс.

– Да, Эс. У меня вопрос личного характера.

– Говори.

– Очень личного…

– Хорошо, давай выйдем.

Мы покинули аудиторию.

– Это касается темы любви, – робко начала ученица Д.

– Ожидаемо. Что ты хочешь узнать?

– Как понять, что ты любишь только одного человека, если никого другого у тебя в жизни не было?

– Не обязательно есть все апельсины в мире, для того, чтобы иметь представление об одинаковости их вкуса.

– Но как отличить нужный апельсин?

– Он даст тебе больше полезных витаминов и минералов, утолит твой голод из-за нехватки еды и жажду из-за знойного дня, разгладит морщины, поднимет настроение и сделает самым счастливым человеком на свете.

– В этих словах что-то есть.

– Во всех моих словах что-то есть, было бы желание находить в них смысл.

– Я поняла аллегорию. Можно поговорить с Вами подробнее после урока?

– Тебе правда это нужно?

– Собираю материал для сочинения.

– Хитро. Ладно, увидимся в столовой.

Заходя обратно, я услышала краем уха отрывок диалога двух парней, которые очень бурно обсуждали мою внешность:

– В натуре, сасная училка.

– Угу, я бы вдул.

– Что ж, я согласна, мальчик, – подхожу и опираюсь на парту.

Дальше в ход идет мое природное обаяние, сопровождающееся покусыванием нижней губы, игрой бровями и легким сближением грудей.

Ученик Е впал в ступор.

– Чего язык проглотил? – спрашиваю. – Давай, бери меня, я вся горю!

– Че, реально? Даже за сиськи мацнуть можно?

– Почему нет? Только сначала спроси весь класс, хотят ли они присоединиться и тоже поиметь меня.

Поднялся хохот, и он залился краской. Я наклоняюсь к его уху и говорю так, чтобы услышали все:

– С этого момента ты не произнесешь ни слова на моих занятиях, пока я того не попрошу, иначе каждый из вас получит неуд и тогда оргия тебе точно обеспечена.

Ученик Е стыдливо опустил голову и начал ловить злобные взгляды со стороны.

Ох уж эта мужская непоколебимая уверенность в половом превосходстве. Будто бы, озвучивая вслух животное желание возлежать с противоположным полом красивой наружности, они обрекают невинных женщин на неукоснительное ублажение маленьких прихотей своего господина.

Немного самоутвердившись с помощью грубоватого излучателя гормонов, продолжаю заниматься своими делами, ожидая окончания урока.

Как отличить ученика, полностью отдающего себя творчеству, от тех, кто притворяется сведущим в написании сочинений?

Ответ не совсем однозначный. Большинство изображают из себя великого творца, составляющего опус всей своей жизни, хотя на самом деле делаю вид, и ждут удобного случая списать или попросить помощи у одноклассников.

Меньшая же часть добросовестных представителей современных прозаиков долго обитают в раздумьях над самым началом.

И только несколько человек судорожно копошатся в закромах своего разума, надеясь изобразить ручкой на бумаге хоть что-то, способствующее их великолепной задумке, дабы не допустить ужасную ошибку.

Это не окончательная классификация отбора юных потенциальных дарований, вовсе нет. Это мое видение и мой опыт преподавания. И он разделяется именно на три таких, пусть и банальных, пункта.

Урок подходит к концу, представители будущего человечества рвут когти со своих парт, словно первоклассники, а я отправляюсь в столовую выпить кофе. Не отказалась бы сейчас от небольшого дополнения виски в данный напиток, как это было в театральном буфете, но на работе лучше не баловаться такими вещами, пусть даже при моей сноровке.

Столовая, как это обычно бывает в учебных заведениях, не представляет из себя ничего экстраординарного. В буквальном смысле.