Серпантин

— Стой!!! — закричала она и испугавшись собственного крика, широко распахнула

глаза.

Комната поплыла перед ней, но сейчас было уже не важно, что здесь нет окон.

Клаустрофобия казалась детской страшилкой по сравнению с тем, что прочитала Ева

в душе Георгия. Но что?! Она не могла вспомнить! Истина открылась ей на долю

секунды, но тут же ее собственный крик вырвал ее из мрака и не дал до конца

осознать… Тогда откуда это 'стой!'?!

Жаркая волна захлестнула ее, она вскочила, готовая пробить чертовы стены и

бежать, бежать туда где он! Остановить что-то страшное, что закралось в его

душу, спасти от неизбежного! Подскочив к двери, Ева из всех сил заколотила по

мягкой обшивке, начала царапать ее, в кровь ломая ногти. Через минуту вата и

клочья дерматина заваливали всю комнату, а на обнажившемся дереве зияли

глубокие

борозды, как от когтей тигрицы… Когда совсем уже нечем стало дышать, Ева

заставила себя остановиться. Ярость все еще клокотала в ней, но силы быстро

истощились. Едва сдерживая сильную возбужденную дрожь, Ева посмотрела на

окровавленные пальцы и обессилено сползла на пол. Нет, ничего не изменить.

Нельзя позволять себе такие выходки, ничего все равно не изменить…

Она прикрыла глаза, восстанавливая дыхание и вдруг поняла, что стала совсем

беззащитна. Сейчас, когда все сильные эмоции оставили ее, истина, долго и

тщательно скрываемая от себя самой, выплыла наружу и стала перед ней как

восклицательный знак. Огромный жирный восклицательный знак.

Ева была безумно голодна.

В больнице ей достаточно было питаться раз в полгода, но там жизнь была

размеренной и той страсти, которую она пожирала время от времени, хватало ее

телу надолго. Зато здесь… С тех пор как она встретила ИХ, энергия уходила как в

трубу. Любовь, неудовлетворенное желание, страсть, нежность, страх… Они сожгли

ее силы за

считанные дни. Ева уже несколько дней подсознательно чувствовала этот голод, но,

зная тот риск, которому она подвергает ИХ — ведь так легко было поддаться своим

чувствам, а заодно и насытиться — заставлял ее прятать голод глубоко внутри. Но

ведь это не могло продолжаться вечно. Неужели именно сейчас настал кризис… Нет,

пожалуйста, только не сейчас!

По ее щекам потекли слезы. Она со страхом поднесла руку к лицу и застонала. Да,

этого и следовало ожидать. Ее тело начало превращаться в ловушку, приманку для…

пищи. Кожа приобрела какой-то матовый персиковый оттенок, тот, который она

никогда больше ни у кого не видела, но который просто с ума сводил ее жертвы…

Глаза… она уже чувствовала, как в них заплескались бездонные озера… Ева знала

все об этих признаках. Она была достаточно привлекательна сама по себе, но когда

голод одолевал ее, на ее тело будто бы набрасывали неосязаемое тонкое покрывало,

делавшее ее прекрасной, как богиня. Мечтой. Сладкой смертью.

Уронив руку на колени, она закинула голову и тоскливо, как животное, заскулила.

Смерть… снова чья-то смерть… Не лучше ли покончить с этим раз и навсегда.

Громкий хлопок раздался где-то наверху. Ева замерла и стала настороженно

прислушиваться. Она не догадывалась что может означать этот звук, но тревожное

предчувствие заставило ее сердце на секунду остановиться. Что бы это могло быть…

Снова тишина. Прошла целая вечность, но Ева все не решалась пошевелиться. Может

показалось?

Быстрый шелест за дверью, чьи-то голоса… Ключ оглушительно щелкнул в замке,

прямо над ее головой. Она не успела вскочить, чтобы отбежать подальше, как дверь

распахнулась. Ева в ужасе подняла глаза, ожидая чего угодно, но только не…

— Алеша! — выдохнула она, прежде чем его руки подхватили ее и куда-то понесли.

Страх, облегчение, радость… Она крепко обхватила его шею и закрыла глаза. Будто

провалилась…

Первое, что она услышала, придя в себя — утробное урчание двигателя. Приоткрыв

ресницы, Ева увидела загородную дорогу, летящую навстречу, деревья, белые хлопья

облаков…

Она повернула голову и невольно застонала. Голод. Слабость. Совсем не осталось

сил… Даже легкое движение доставляло страдания, ну это уж слишком…

— Господи, за что… — пробормотала она, заставив все-таки собственную шею принять

вертикальное положение.

— Ева? Ты в порядке? — Алексей бросил на нее беспокойный взгляд, но что-то в

этом

взгляде ей не понравилось. Будто маленький колокольчик тревожно затренькал у нее

в голове. Впрочем, ее мысли были сейчас заняты другим. И от этого 'другого'

нужно было срочно отвлечься.

Ева улыбнулась.

— Спасибо, милый. Я не ожидала увидеть тебя.

Пронзительная дрожь прошлась по ее телу и она в ужасе напряглась. Одного взгляда

на Алексея было достаточно, чтобы с новой силой почувствовать ГОЛОД!

Нет-нет-нет! Никогда она не причинит вреда кому-то из них троих! Даже если будет

умирать, она не возьмет в себя их жизнь!

Ева сжала кулаки и тут же вздрогнула от боли. Разбитые пальцы все еще

кровоточили.

— Ева?

— Да? — она смотрела на дорогу, но его взгляд волновал и тревожил ее.

— Я никогда не замечал… что ты красива. НАСТОЛЬКО.

— Я не была красива. НАСТОЛЬКО. — Ровным голосом ответила она, — это бывает лишь

иногда.

Ева решилась снова повернуть голову и увидела, что Алексей совсем не смотрит на

дорогу.