Серпантин

Политова Алина Серпантин

ЕВА

Аллочка была чудо как хороша. Закрывая дверь на ключ, она исхитрилась

так поставить левую ножку, что в разрезе её короткого больничного халатика

показалась полоска белоснежного ажурного чулка. Колян, успевший уже усесться в

кресле, где совсем ещё недавно восседала старшая медсестра, смачно причмокнул.

— Ну вот, — с сияющими глазами повернулась к нему Аллочка, — лучше мы с тобой

здесь посидим вдвоём, правда? А то там так накурили, что у меня голова

закружилась.

С этими словами девушка плюхнулась в свободное кресло, закинула ногу на ногу,

совсем уже открывая своё нижнее бельё, и смущённо улыбнулась.

В ответ Колян растянул губы в ленивой улыбке.

Бог ты мой, думал он, с удовольствием разглядывая её ничем не прикрытые ножки,

как же эта лярва умудрилась остаться целкой до двадцати лет! Впрочем, об этом

следовало думать уже в прошедшем времени. Потому как три дня назад неотразимому

Коляну удалось в раздевалке для санитаров лишить Аллочку её драгоценного

достоинства, в силу чего она теперь при каждой случайной встрече преданно

заглядывала ему в глаза, и явно ожидала какого-то логического продолжения.

Что же касалось Коляна, то сейчас он бы с удовольствием вернулся в компанию

других санитаров, сидящих в данный момент в комнате отдыха и поминавших

безвременно ушедшего из жизни коллегу Пашу Зотова. Покойного Колян не знал, тот

скончался больше месяца назад, ещё до прихода Коляна, но початый ящик водки,

припасённый ребятами в комнате отдыха привлекал его со страшной силой. Но что

тут поделаешь, после первых трёх стопок Николая предательски потянуло на женский

пол. Его взгляд упал на Аллочку Мухолёткину, и в голове всплыла недавняя сценка

в раздевалке. Он живо вспомнил как Аллочка с придыханием шептала 'не надо' и

насаживалась на него с настойчивостью изголодавшейся просроченной целки. Это

было что-то!..

И вот они снова наедине. Нужно побыстрее заканчивать с ней и возвращаться к

ребятам. А то неровён час, от водки останутся одни пробки. К тому же там

присутствует ещё и Люська Кривенко, дама не столь свежая как эта лярвочка, но

весьма и весьма перспективная.

— Ох, как я устала сегодня, день был просто сумасшедший, — томно потянулась Алла

В сумасшедшем доме все дни сумасшедшие, — криво усмехнулся Колян. Его совсем не15:13 29.09.2004

прельщала перспектива пустой болтовни.

— Смотри, не ляпни такое при Семёнове, а то в два счёта вылетишь с работы. Он у

нас молодой, да горячий, долго церемониться не станет.

— Да пошёл он…

— Нет, не скажи. На его смене здесь спокойней. Он к каждому пациенту подход

знает. А вот когда Чернец заступает, так хоть вешайся. Беспредел полнейший. -

Аллочка осуждающе возвела глазки. — Вот сегодня, например. Это ужас какой-то!

Петю Багрова из восьмой помнишь?

Колян поморщился.

— Ещё не хватало их запоминать.

Ну у него ещё папаша из новых. На шестисотом приезжает каждый четверг.

— Ха, ну так бы и говорила. Помню, ясное дело.

— Ну так вот он, этот Петя, в последнее время вроде на поправку пошёл. У него

нервный срыв был из-за того, что его невесту у него на глазах убили, жуткая

история, очень сильно на него повлияла. Он уж год здесь и никаких улучшений. А

вот Семёнов за него взялся, и он стал в себя приходить, с ним даже разговаривать

нормально стало можно. Так вот старый придурок Чернец вызвал Петю этого сегодня

и решил, как и Семёнов, поблистать, так сказать, профессионализмом. Дошло до

того, что от его терапии парнишка чуть голову себе не разбил об стенку. Вся

работа Семёнова насмарку.

— Тебе-то какое дело, — пожал плечами Колян.

— Ты не понимаешь, Коль. Ты недавно у нас, а я уже всех знаю от и до. Они же,

эти психи, тоже люди. С любым такая беда приключиться может, не все же от

рождения такие. Как посмотришь, что с ними здесь творят, так жить не хочется.

Вот ещё сегодня… Ты не помнишь, наверное, у нас в двенадцатой палате Самохина

лежит. Тёмненькая такая…

— А вот её-то я как раз хорошо запомнил. Евгения, да? Очень аппетитная сучонка.

— у Коляна недобро вспыхнули глаза.

— Да, — потухшим голосом пробормотала Аллочка и бросила на Коляна ревнивый

взгляд, — А ты знаешь, что она не ест?

— Что не ест? — не понял тот.

— Ничего вообще. Одну только воду пьёт, уже несколько лет, насколько я слышала.

— Ну конечно…

— Да серьёзно тебе говорю. Когда её силой пробуют накормить, у неё все признаки

интоксикации. И желудок, судя по всему, вообще не работает. Семёнов её не

мучает, только уколы витаминов втихаря делает, а сам говорит, что ему удаётся её

кормить по какой-то там якобы специальной методике. А вот Чернец, добрая душа,

заявляет, что без еды человек жить не может и силой заставляет её есть. Ты бы

видел, как она мучается. Сегодня вот тоже бульоном её напичкали. Я недавно к ней

заглядывала, она как неживая лежит. И что с ней делать — неизвестно. Никому ведь

дела нет…

— Может, мне проведать её? — ухмыльнулся Колян.

— Это зачем? — нахмурилась Алла и нервно одёрнула задравшийся уже чуть ли не до

пупка халатик.

— А просто так. Что, я слышал, многие из санитаров наведываются к местным

дурочкам по ночам.