Серпомъ по недостаткамъ

Ну, дифуры я знаю, на четверку сдал. Очень это, конечно же, актуально в деревне Ерзовке… Химию на пятерку сдал в прошлом году. На кафедре кибернетики химия конечно была — Менделеев обзавидуется… Еще чего? А вот лучше всех в этом времени я умею чинить "Урал"! Никто тут "Урал" чинить не умеет, а я — умею! И движок "ЗиЛ-375", в прошлом году мы с Василичем этим движком тоже намучились. В экспедиции-то у нас два "Урала", дизельный кунг и бензиновый тентованный, а Халмат, гордый уроженец Самарканда, перепутал куда что лить. После этого движок ЗиЛовский я теперь переберу с закрытыми глазами. Так, давайте мне сюда ЗиЛ, я буду движок перебирать! Нету ЗиЛа? Тогда движок перебирать не буду… Эксель, Ворд — очень нужные здесь и сейчас знания и умения. Так, с интеллектуальным запасом — ясно. А что с материальным?

Я, кряхтя, слез с печи, открыл сумку. Электробритва "Филлипс" на аккумуляторах, это хорошо. Трое трусов и три футболки от трудолюбивых китайских братьев. Запасные штаны (китайские), две пары носков (не знаю чьи). Набор автоинструментов — Василич его называет "хром-индиевый". Вообще-то инструмент как бы хромомолибденовый, но индийского производства. И индийского же качества. Правда к нему два отечественных напильника и небольшой набор плашек с метчиками — приржавевшие болты и гайки иногда заново перерезать приходится. Брусок корундовый, брусок алмазный. Рулетка китайская, с дюймами и сантиметрами, трехметровая. Дрель бошевская на батарейках, тоже китайская, понятное дело, аккумуляторы новые — Василич каждую экспедицию новые ставил. Фонарик китайский с генератором и выходом для подзарядки телефонов. Телефон — а где телефон? Черт, я же его на торпеде оставил. Так, еще топорик складной, отечественный, лопата — вон в углу стоит, нож складной, мультитул с плоскогубцами, пилкой и тремя отвертками, китайский. Мультиметр, я его сам лично покупал за восемьдесят семь рублей, с термопарой — интересно, а кроме топора и лопаты у меня не китайские вещи есть вообще? Ах да, хром-индий… Запасная батарейка к мультиметру. Вот, пакеты с семенами…

С инструментом — понятно, у Федорова аппаратура вся сильно незаводская, и ремонт ее в поле — дело не просто частое, а постоянное, поэтому я его в сумку и сунул: неизвестно было, что у рефлектора не так. Фонарик — он в рюкзачке моем и живет. Прочее — тоже понятно, а семена-то откуда? Хотя — тоже понятно, я же на майские к бабушке на дачу собрался, небось мама и сунула их в карман чтобы потом не забыть. Что тут: редиска гигантская, морковка гигантская (любимые бабушкины сорта, ясно), пакетик с капустными семенами. Может, посадить их у Димы на огороде?

Ёкарный бабай, тут же еще "зеленая революция" и не начиналась! Таких сортов еще лет шестьдесят, а то и восемьдесят не будет! Где там пшеница? Ага, вот она. Со стакан будет, это мой золотой фонд. Кстати, куда я там помидорку откинул? Тоже на семена пойдет.

Это что? Пакеты полиэтиленовые пятьсот штук, новая упаковка. Скотч упаковочный, один новый рулон. Картошка, семь клубней. Мелочь всякая — кусок проволоки, гайки какие-то, болтики в плоской металлической коробочке, пара запасных свечей. Зачем Василичу свечи с дизельным-то "Уралом" — мне неведомо, тентованный с другими водителями ходил. Теперь уж и не узнаю. А что еще? Вроде все. А, еще пакет с лекарствами, мать всегда его в карман сумки совала в экспедиции, и флакон "противовшивого" шампуня. Не помешает, хотя болеть и вшиветь не стоит. Мыло "Пальмолив" упаковка новая, купленная у метро, три куска. Ну теперь точно все.

А теперь подумаем, как всем этим богатством распорядиться. Упаковав все обратно в сумку, я залез на печку — думать. На печке было тепло, думалось хорошо. Я еще укрылся армячишком Диминым (или как это пальтишко называется?), пригрелся — и довольно быстро задремал.

Дремал я однако не крепко, и услышал — а потом и увидел — как в дом зашел местный поп, видимо как раз отец Питирим, к которому Димка бегал. Хозяин мой его вперед пропустил, потом сам зашел, поклонился попу низко, руку поцеловал — и пулей выскочил за дверь. Мне такое не понравилось, вот еще, руки целовать всяким! Я уже стал прикидывать, как бы мне отвертеться от такого счастья, но тут поп меня удивил:

— How do you feel, господин Волков? Извините, по батюшке не знаю…

— Ну это… I"m feel well, thank you. Not exactly well, but not too bad. Отчество мое — Владимирович, а вас как зовут?

— В миру — Кирилл Константинович, а в служении — отец Питирим. Как вам удобнее будет.

Батюшка, когда я слез с печки и пригляделся, на вид показался довольно молодым. Так что я решил именовать его на мирской манер — не дорос он до "отца" на мой взгляд, а он и не возражал.

— Извините, Кирилл Константинович, а почему вы со мной по-английски заговорили?

— Ну вы же из Австралии, я и не знал, по-русски вы говорите или нет. То есть сообразил уже, но долго заранее готовился, английским-то я почти и не владею — вот и получилось так.

— А с чего вы решили, что из Австралии?