Серпомъ по недостаткамъ

Наловчившись делать вполне приличные турбины для судовых водометов, мне с инженерами удалось соорудить и неплохой турбинный насос для поливалок. Насос этот ставился на тележку, жестко сцепленную с трактором, воду он сосал из поливного канала (фактически, из канавы), причем сосал по сто литров в секунду и под давлением в двадцать с лишним атмосфер плевал ее на сотню метров. А крутил этот насос новый, уже шестицилиндровый V-образный мотор мощностью около шестидесяти сил. Жрал он, конечно, по пуду бензина в час, но в этот же час качественно поливал почти десятину поля. Чуть меньше — но двадцать десятин в сутки водой одна поливалка худо-бедно обеспечивала. Всего (если не считать затрат на изготовление всего этого монстра) за пять рублей, потраченных на бензин и масло.

По прикидкам, поливать нужно было по крайней мере раз в десять дней, то есть за заволжское поле мне нужно было шестьдесят поливалок. Массовые увольнение у французов после прошедшей забастовки позволили легко утроить число рабочих уже на моих заводах, так что круглосуточным трудом заводы выдавали по пять агрегатов в сутки, правда, прекратив выпуск собственно тракторов. Так что к концу строительства оросительной системы как раз столько поливалок и было готово. А к концу июня их уже стало сто двадцать — и поля теперь поливались раз в шесть дней, потому что часть была задействована уже на полях Правобережья. Нобели очевидно очень радовались тому, что удалось пристроить никому не нужный бензин, а я горестно считал вытекающие "в трубу" деньги. За сезон предстояло их "вылить" по пятерке на десятину. Семьдесят тысяч полновесных рубликов в дополнение к тем двумстам, которые были потрачены на каналы и еще будут потрачены на военный городок.

Хотя оказалось не семьдесят, а больше ста. Потому что ветряки качали все же около полутора кубометров воды в секунду, а поливалки ее тратили по двенадцать кубов. Да еще очень много воды просто впитывалось в землю, испарялось, еще куда-то исчезало. Так что пришлось и на плотины ставить ряды насосов — хорошо еще, что отработанные турбины судовых водометов в "насосном" режиме качали почти по полкубометра в секунду. Так что воды для полива хватило — но сил и нервов было потрачено много. Да и каналы с канавами требовали постоянного ухода, а на мутной водичке турбины поливалок выходили из строя чуть ли не за пару недель. Вот уж буквально отлились кошке мышкины слезки… но недостаток воды мне не только "отлился". К счастью, он еще и "отбился": в начале июля пароходы перестали ходить выше Царицына и спрос на услуги "Сухогрузов" резко вырос. Вместе с ценами — те, кто пожалел выдать мне предоплату в мае, теперь грызли локти, но вынуждены были платить уже по гривеннику с пуда. Впрочем, дальше цены задирать было уже бессмысленно — заказчики перейдут на железную дорогу, но у меня по-прежнему на воду сходили и отправлялись за денежкой по два новых "Сухогруза" в сутки, а на первое июля их стало уже семьдесят два. Уже больше десяти тысяч рублей в день, даже с учетом "бесплатных" перевозок по ранее выплаченным авансам, при том, что на август предоплаченных фрахтов еще не было.

В воскресенье второго июля я предавался безделью и радовался достигнутому благополучию. А утром в понедельник третьего настроение мне испортили.

Камилла не беспокоила меня по утрам уже две недели — она уехала в Казань помогать Варюхину налаживать производство аспирина. Поэтому, когда за завтраком я услышал стук в дверь, то решил, что Камилла справилась с задачей и мне предстоит выслушать рассказ о том, как она успешно преодолела все химические трудности. Но к моему удивлению Дарья привела в кухню Машку Белую. Прозвище такое она получила вовсе не потому, что была блондинкой — в Поволжье процентов девяносто жителей были светловолосыми, а потому, что на вопрос Дарьи "от какой такой вешки род их идет" она спокойно пояснила, что не от вешки, а от векши, а векша — это бела. Белка, то есть, и сейчас у нее был вид именно белки, у которой злые люди отняли все запасы орехов.

— Саш, — начала она, едва войдя в кухню, — беда у нас. Уголь закончился.

— Какой уголь, где закончился?

— Стекло варить уголь закончился.

— За углем нужно к Никифорову идти, а не ко мне. Ты ела с утра? Садись, позавтракай со мной.

— У Никифорова угля больше нет, и он к тебе идти боится. И у меня кончается, но я не боюсь — сообщила Машка, усаживаясь за стол. Вообще-то сейчас она жила в отдельной квартирке в "техническом доме" и для ухода за малолетним семейством ее я нанял специальную домработницу-кухарку, но от Дарьиных пирогов девочка отказаться не могла.

— Ну, передай ему — пусть срочно купит, если сам сообразить не может. А почему боится?

— Ты же его с места выгонишь, а он не виноват.

— Если работу не выполняет — значит виноват. Но сначала нужно все же разобраться, почему не выполняет.