Серверный зверь

Дракон хмурится, и собирается что-то сказать. Но я заношу над ним огромную лапу, уменьшаюсь до нормального размера и ложусь на его шее.

— Лети! — говорю я.

— Думаешь, это что-то изменит?

— Всё равно. Свой первый мир я уже почти разрушил.

Поднявшись над равниной, дракон шепчет:

— Знаешь что, Зверь? Некоторые драконы, выводят потомство в гнездах-мирах. Естественно, парочка молодых глупых драконов не может сразу создать хорошее гнездо. Они долго создают плохие, разрушают их, создают снова, пока не получится что-то устойчивое, надёжное, в чём можно было бы вырастить своих детей.

— Я тебя понял. Спасибо.

— Не за что. Намерение само по себе не искупает ошибок, но оно может привести к тому исходу, что их искупит. Это сегодня тебе пригодится.

— Кто ты такой, — усмехаюсь я, — что учишь целого создателя?

— Просто дракон-странник, который вроде бы ничего не делал, но всё же что-то изменил.

Я смотрю на его блестящую голову, на чёрные хитрые глаза устремлённые вперёд. А внизу проносится чёрная дорога — что-то сгорело, что-то разрушил я, что-то черно изнутри, что-то покрылось черной плесенью. Но суть ничего не изменилась. Может я даже не разрушил, а лишь проявил. Хотя, меня это не оправдывает.

Над Страной Весны я спускаю лапу с шеи дракона, вмиг вырастаю огромным зверем до небес. На уровне морды шумит “просто дерево”, я нюхаю его — пахнет клюквой. Уменьшаюсь и встаю на задние лапы.

Всё также зверем, но уже очеловеченным захожу в столицу. У гостиницы, ко мне выходит древняя сгорбленная седая старуха в платке. Невидящими глазами она смотрит меня, простирает костлявую руку:

— Чую поступь Белого Зверя! — сиплым голосом кричит старуха.

Запах её я помню ещё драконом. Подхожу и осторожно-осторожно обнимаю. Она тревожно замирает. Просовываю чёрный нос меж платком и спутанными волосами и шепчу:

— Жанна, это я.

— Я знаю. — Голос её выравнивается, молодеет.

А я сам собой превращаюсь в человека. Гляжу на Жанну — теперь ей лет двадцать. Из инвентаря вытаскиваю кисточку из “рыси” и даю ей.

— Держи, отдаю при встрече.

— Но я всё же Жанна. Хорошо? — смеётся она и раздваивает кисточку.

— Хорошо.

Я достаю Анлинкер и нацеливаю его в солнце, висящее над горизонтом. Обнимаю Жанну покрепче и спускаю курок. Солнце взрывается, обрывая страдания всех в этом мире.

Темнота. Нет верха, низа. Нет воздуха и надобности дышать. Нет тепла и холода. Нет ощущений. Есть я и Жанна.

Сознанием я проникаю в неё. Она обволакивает его, ласкает мой разум, возбуждает мысли и чаяния. Нежными касаниями проходится по горьким воспоминаниям и тайным страхам. Они распадаются, даря томительное облегчение. Подбирается к фантазии, толчками приводит её в неистовое возбуждение, наполняет идеями, готовыми выплеснуться, затопить это небытие. Ещё касание — я вспыхиваю и в это мгновение вижу ослепительный свет.

Свет нашего нового мира.