Серые кардиналы советской эпохи

Комиссия выдвинула против Куприянова обвинения в хозяйственных злоупотреблениях и в корысти. Обвинения в адрес второго секретаря ЦК Карелии были не столь серьезны, и Андропов должен был председательствовать на Пленуме ЦК КП(б) Карело-Финской ССР, состоявшемся 24–25 января 1950 года, по «делу Куприянова».

У Андронова имелся не слишком большой выбор. Он мог выступить с защитой Куприянова и очень скоро разделить его судьбу, мог промолчать, найти отговорки, сослаться на внезапные дела. Наказание и в этом случае было бы неизбежным. Я наблюдал подобные ситуации в Ленинградском университете, где учился в 1946–1951 годах и где десятки профессоров и преподавателей оказались жертвами «Ленинградского дела». Андропов выбрал третий путь. Он выступил с унизительной самокритикой и поддержал все обвинения в адрес Куприянова.

…Позднее Андропов рассказывал своим помощникам и консультантам, что именно Отто Куусинен спас его от серьезных неприятностей в 1950 году. В 1967 году, оказавшись председателем КГБ, Андропов попросил принести ему «дело Куприянова». Фальсификации были очевидны, но ни Куприянов, ни другие арестованные не отказывались называть Андропова среди своих «соучастников».

В 1956 году Андропов, как посол в Венгрии, контролирует развитие антирусского мятежа. Он был инициатором военного подавления организованных им же волнений в республике. Комендант Будапешта при правительстве Имре Надя, руководивший повстанцами генерал Бела Кирай, вспоминал:

«Андропов использовал дипломатическую неприкосновенность, чтобы оставаться в нервном центре революции и дезинформировать венгерское правительство. Его обманные заверения держали венгров до самой последней минуты в неведении относительно советских намерений… После того как советские войска подавили революцию, Андропов оставался в Венгрии еще в течение года. Он был советским губернатором и руководил разгулом террора, не имеющим аналогии в новейшей истории Восточной и Центральной Европы. Он являлся верховным инквизитором современного аутодафе».

Командующий венгерской национальной гвардией генерал-майора Бела Кирай также считал:

«Андропов был сплошной цинизм и расчет, Андропов для венгров — символ террора, который последовал за советским вторжением. Он сделал Венгрию безмолвной — как кладбище. Он депортировал тысячи венгров в Россию. И отправил на виселицу сотни беззащитных юнцов».

Начальник будапештской полиции полковника Шандор вспоминал: «… Я поверил советскому послу. «Время тревожное, — сказал он. — Если хотите, мы предоставим вам машину, и вы будете доставлены к главе нового венгерского правительства». Я согласился. К подъезду была подана бронемашина. Я на всю жизнь запомнил, никогда не забуду Андропова в последнюю минуту нашей последней встречи: он стоял на верхней площадке лестницы, улыбался мне, махал на прощание рукой… Советская бронемашина доставила меня прямиком в тюрьму, из которой я вышел по амнистии семь лет спустя, в 1963 году».

В марте 1957 года Юрий Владимирович Андропов был отозван из Венгрии в Москву, где его ждало повышение по службе… Однако его положение в Политбюро было незавидным, его мнением откровенно пренебрегали. В результате постоянные стрессовые ситуации привели к серьезным осложнениям здоровья. Несколько месяцев он находился в больнице…

Это было время, когда в первые годы своего правления Брежнев в Политбюро считался временной фигурой. Коллегиально всеми партийными делами управляли Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев, председатель Совета Министров Косыгин и председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный. Между ними скрытно, но непрерывно шла в борьбе за власть, победил в которой осторожный и добродушный Леонид Ильич, который оказался гроссмейстером по части дворцовых интриг.

Однако в Политбюро всё это время открыто претендовал на лидерство молодой и амбициозный Шелепин, который с 1958 по 1961 год руководил органами госбезопасности, имел серьезную поддержку среди нового поколения партноменклатуры и среди своих соратников в КГБ и СМИ.

Он был не только членом Политбюро и секретарем ЦК, но и одним из первых заместителей председателя Совмина. Шелепин и Семичастный имели единомышленников в Генштабе. КГБ и армию объединяла общая русская идея. Поэтому вместе они реально могли сделать Шелепина генеральным секретарем вместо Брежнева…

Но Леонид Ильич на заседание Политбюро в мае 1967 года внезапно сместил Семичастного с поста председателя КГБ, когда Шелепин находился в Кремлевской больнице с приступом аппендицита. Вместо него также неожиданно председателем КГБ был утвержден Андропов. Тоже без всякого предварительного уведомления.

Ретроспектива