Серые муравьи

Мореас ухмыльнулся хитрости муравьев, которые начали строить железные гнезда, поднял инструмент и направился к старому "плимуту", чтобы снять с него ступицу колеса.

11

26 июня.

18 часов 02 минуты.

- Вам не кажется, что пахнет гарью, доктор Нерст?

- Нет, это просто такая погода, доктор Хальбер.

- Серое небо?

- Да, такое небо бывает в Канаде в августе, когда горят леса. Тогда неделями в воздухе пахнет гарью и небо затянуто серой дымкой тумана.

- Я не бывал в Канаде в августе, но мне кажется, пахнет гарью. Вас подвезти? - Доктор Хальбер открыл дверцу своей машины.

- Нет, спасибо. Возможно, это смог нанесло с побережья. Спасибо, я обычно хожу пешком из университета. Автомобиль меня отвлекает, мешает думать.

- По себе я этого не замечал. - Доктор Хальбер кисло улыбнулся. - Да, возможно, это туман с побережья. До свидания.

- До свидания.

Доктор Хальбер уехал, а доктор Нерст неторопливо зашагал по аллее вдоль стоящих у тротуара машин. Отсюда до его дома было девятнадцать минут ходьбы, если идти не торопясь. Он дорожил этими спокойными прогулками, когда остаешься один на тихих улицах и когда так хорошо думается. Но сейчас он не мог сосредоточиться. Смутное, неосознанное чувство досады, как тупой гвоздь в башмаке, мешало ему настроить свои мысли в нужном направлении. "Какая противная личность этот ювелир... - думал Нерст. - Любезный и скользкий до отвращения. Неужели все торговцы такие? Впрочем, я напрасно стараюсь убедить себя в том, что ювелир мне неприятен. Я недоволен не им, а самим собой. Своим поведением. И даже не поведением, не тем, как я держался сегодня в магазине, когда покупал эти серьги, а самим фактом покупки. Как часто люди сгоряча, не подумав, совершают поступки, внешне, кажется, безобидные, но влекущие за собой последствия, за которые приходится потом дорого расплачиваться. Правильно ли я сделал, купив эти серьги? Не было ли это с моей стороны наивным и глупым мальчишеством? Я поступил как школьник, начитавшийся детективных романов. Вместо того чтобы исключить улику, я сам создал лишний повод для подозрений. Тот, кто будет вести следствие, несомненно, допросит ювелира. Надо быть полным идиотом, чтобы этого не сделать. А ювелир... конечно, расскажет о моей покупке... А что особенного в том, что уважаемый профессор покупает подарок своей жене? Ничего. И все же... А быть может, все это результат моей мнительности? В конце концов, у меня нет никаких доказательств относительно Мэдж. Это только мои подозрения. Мэджи могла потерять серьгу где угодно. Наконец, она могла ее вообще не терять, а положить в другое место, и я ее просто не нашел... Но тогда не о чем и беспокоиться. А если допустить худшее что эта потерянная серьга принадлежит ей, - тогда я поступил глупо. Иначе это не назовешь. Моя задача в этом случае должна состоять не в том, чтобы доказывать невиновность Мэдж: в этом не может быть никаких сомнений... - Нерст даже улыбнулся при мысли, что кто-то может допустить, что его Медж является соучастницей в убийстве. - Нет, моя задача состоит вовсе не в том, чтобы добиваться ее оправдания, а в том, чтобы вообще отвести от нее всякие подозрения о касательстве к этому грязному делу. А с этой точки зрения, мой поступок, покупка серег, может подействовать как раз в обратном направлении. Но, с другой стороны, почему бы не сознаться перед самим собой, что я сделал это не столько из опасения судебных кляуз, сколько из желания увериться в ее отношении ко мне?.. Когда она найдет купленные мною серьги, она должна понять, что я..."

- Вы пешком, доктор Нерст?

Нерст обернулся. Его догнал Лестер Ширер. Недавно он был принят в университет и читал курс теоретической физики.

- Да, я обычно хожу из университета пешком.

- Странная погода для этих мест?

- Возможно, это смог нанесло с побережья.

- Может быть. Люди строят все больше машин для того, чтобы жить лучше, а эти машины отравляют воздух, насыщают его дымом и копотью и в конце концов отнимают у людей солнце.

- Это одно из противоречий нашего безумного мира.

- Неизбежное противоречие.

- Я бы не сказал... - возразил доктор Нерст. - Я уверен, со временем все станет на свои места. Люди поймут, что нельзя рубить сук, на котором сидишь. Нельзя в стихийной погоне за мифом комфорта отравлять землю.

- Вы верите в торжество человеческого разума?

- Иначе нельзя. Нельзя жить, если не верить в человека.

- В Человека с большой буквы, как писал Горький?

- Я не люблю Горького. Просто я его мало читал. Но я верю в человека.

- Быть может, вы и правы, говоря, что иначе нельзя жить. Но мы редко об этом задумываемся. Мы слишком заняты нашими повседневными заботами. Обычно наша экстраполяция распространяется лишь на самый ближайший отрезок времени. Вам прямо?

- Да. Мы ведь живем почти рядом.

- Я не знал. Я вообще еще мало знаю город.

- Такой же, как тысячи других.