Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.

Фатунг же не спеша оделся и велел слугам снять с кола рабыню, давно уже упершуюся задом в предохранитель. Те тотчас же приставили лесенки, сняли несчастную девушку и отнесли ее к хозяину. Он взял исцеляющий и жезл и с размаху вонзил его в кровоточащий задик рабыни. Она дернулась, и в ее мертвых глазах в этот момент появилось что-то живое. Девушка ведь уже готова была умереть, уже стояла за гранью жизни и никак не могла придти в себя. Фатунг надавал ей пощечин, и рабыня поняла, что ее почему-то сняли с кола, что ее зачем-то помиловали… Хозяин думает, что запугал ее?! Что она теперь будет покорной?! Как бы не так! Не будет! Пусть себе думает. Запоздалой реакцией на пережитый ужас задрожали ноги, и она рухнула на колени. Но во взгляде все так же горели ненависть и презрение. Ларна отметила это и довольно ухмыльнулась – девчонка стоила того, чтобы давать ей свободу, она заслужила эту свободу своим бесстрашием.

– Ну и зачем?.. – хрипло выдавила из себя рабыня, продолжая с ненавистью обреченности смотреть на своего хозяина.

– Эта госпожа, – ощерил зубы развалившийся в кресле Фатунг, указывая на Ларну, – сказала, что для такой непокорной твари, как ты, кол – слишком быстро и милосердно. Она сама хочет заняться твоим воспитанием, для чего тебя и купила. Ты продана!

– Милосердно?! Кол – милосердно?! – едва выдавила из себя потрясенная девушка, побелела и с ужасом, во все глаза, уставилась на харнгиратскую стерву.

– Иди к своей госпоже, дура! – презрительно приказал работорговец, выдергивая из зада рабыни исцеляющий жезл и подтолкнул к гнусно и многообещающе ухмыляющейся Ларне.

– А эту как зовут? – спросила она, снова прихлебывая вино.

– Милаит.

– Ну и имена же тут, у вас! – фыркнула Нарин. – Язык сломаешь!

Работорговец только развел руками и ухмыльнулся. В зал снова вошли секретарь с нотариусом и Ларна начала торговаться с хозяином о стоимости рабынь в большой партии, внутренне хохоча над клюнувшим на приманку Фатунгом. Они долго спорили и, наконец, сошлись на цене в шестьсот двадцать золотых за одну рабыню. Чтобы не вызвать подозрений другой стороны, Ларна вникала в каждую мелочь предварительного договора и дотошно выпытывала у нотариуса все, что только могла. Бедняга уж и не знал, что ей еще объяснять и только умоляюще поглядывал на хозяина, надеясь на избавление. Когда же, наконец, протокол о намерениях был подготовлен, девушки, ничтоже сумняшися, подписали его фальшивыми званиями и настоящими именами, проставленными на их медальонах. Они справедливо полагали, что когда обман раскроется, они будут уже далеко и их не достанут. Правда Ларна с Нарин не подумали о последствиях своих поступков для других; они не подумали о том, что сразу же после их ухода более сотни несчастных рабынь будут отправлены на урезание; они не подумали о том, что будет с их матерями, когда рекламации работорговца дойдут до Харнгирата; они не подумали ни о чем другом и много позже очень об этом жалели. Когда все было завершено, второй секретарь принес уже оформленные документы на трех рабынь, на двоих присутствующих он тут же надел стальные ошейники с уже выбитым на них именем Ларны, а третий – для Орихат – вручил Нарин. Ей же он отдал и концы цепочек, прикрепленных к ошейникам рабынь, со страхом взирающих на своих новых хозяек. Ларна отсчитала работорговцу триста золотых и тихо вздохнула про себя – ведь у них на все про все оставалось только двадцать монет. Но этот вопрос она будет решать не сейчас, на него время найдется, а пока стоило завершить знакомство с Фатунгом. Девушки встали и поклонились хозяину дома.

– Я был счастлив познакомиться со столь восхитительно жестокими женщинами, – тоже встал с кресла работорговец, прощаясь с ними.

– И мне было приятно познакомится с вами, – дипломатично ответила Ларна за обеих. – Месяцев через пять-шесть ожидайте гонцов с деньгами за товаром.