Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Корветтен-капитан Виктор Шютце, командующий 2-й подводной флотилией, указал командирам подчиненных ему подлодок, чтобы они загружали на борт все необходимое в длительном плавании, включая и всяческое снаряжение и одежду на все времена года и для всех климатических зон. Уже вскоре эти лодки получили прозвище «Вулворт в море» и «Большой германский подводный универмаг».

И несмотря на то что эти операции были связаны с перемещением подводных лодок на очень большие расстояния, количество целей столь возросло, что торпеды успевали расходовать задолго до того, как заканчивались запасы топлива. Поэтому и неудивительно, что подводники назвали этот период своей активности «американским охотничьим сезоном».

Командир Запп предложил Мору порыскать в водах у мыса Гаттерас, традиционном кладбище кораблей из-за мелководья и постоянно неблагоприятной погоды. При этом коммерческие суда двигались в этих водах по привычным маршрутам мирного времени, вследствие чего этот район мог бы стать идеальным местом для охоты германских подлодок. В этих предательских водах, жертвами которых и до развертывания охоты стало немало кораблей, за время войны было потоплено 400 судов, и главным образом — германскими подлодками.

Бринкер сошел с лодки, направляясь к новому месту службы. Проплавав на ней с самого момента спуска на воду в Бремене, он знал ее лучше, чем кто-либо другой, поэтому покидал ее не без чувства сожаления. Лишь немногие стармехи лодок сделали так много для боеспособности своих субмарин, сколько сделал он за 11 военных походов, а его знания и опыт были просто бесценны. Теперь Бринкеру предстояло служить главным механиком флотилии. Он оставлял лодку в надежных руках Мора и стармеха Субклева.

Ганс Кестер был повышен в должности до первого вахтенного офицера, а Петер Чех был переведен в другое место и вскоре получил под командование лодку «U-505»; он умер от собственной руки в конце войны.

«U-124» покинула Лорьян 21 февраля, взяв курс на запад, следуя экономичным ходом. Требовалось не менее трех недель, чтобы достичь заданного оперативного района, поскольку Мор последовал совету Заппа и выбрал для операций воды у мыса Гаттерас.

Мор и его команда пребывали в приподнятом настроении, и внутри лодки раздавались смех, песни и, как всегда, звучал регтайм Александера. Мор тщательно подобрал библиотеку для личного состава. В течение длительного похода люди с удовольствием читали и обсуждали прочитанное. Эти обсуждения специально им же и планировались, чтобы как-то победить скуку ничегонеделания, а со временем они превратились в любимое занятие всего личного состава.

Он взял книги исключительно для собственного чтения, оставив по экземпляру и супруге. Вот так они и будут одновременно читать одни и те же книги — он в походе, а она дома, чтобы хоть как-то сгладить ощущение огромной дистанции, разделяющей их, и помочь дождаться встречи во время следующего отпуска, когда они снова смогут побыть вместе.

Эти отпуска, с тех пор как они поженились, стали проходить для него спокойнее. Каждый день пребывания рядом с женой и друзьями приобретал необыкновенную ценность. Роскошная возможность проспать все утро в мягкой постели, не будучи ничем обеспокоенным, а затем провести остаток дня делая что вздумается — это был блаженный контраст к тяжелой ответственности командира лодки.

Однажды, еще до войны, когда Мор был всего лишь флаг-офицером адмирала Маршала, он как-то весьма беспорядочно провел свой отпуск, что закончилось двумя конфликтами с законом. Во-первых, он и его друзья в самый разгар вечеринки, проходившей на пляже, самочинно затеяли игру на пианино, принадлежавшем хозяину бара и стоявшем на веранде. Никому из посетителей до этого не позволяли даже подойти к инструменту. А Мор, блестящий пианист, играл на нем как ни в чем не бывало, а все остальная компания беспечно танцевала на веранде. И так это продолжалось, пока не заявилась полиция.

Их доставили в ближайший полицейский участок, где записали имена, а дежурный полицейский, обратив внимание на то, что заводилой всего этого был Мор, притом еще и самый дерзкий из всей компании, спросил его, чем он занимается.

И когда Мор сказал, что он морской обер-лейтенант, возмущенный полицейский сказал ему:

— Но вы ведете себя как ребенок! Вам должно быть стыдно!

Вызванный по возвращении из полицейского участка пред очи адмирала он услышал строгий выговор:

— У меня здесь два письма из полицейского участка, касающиеся вашей персоны. Одно об эскападе с пианино, а в другом мне сообщают, что вы и семеро ваших приятелей залезли в легковой автомобиль и поехали прямо по тротуару, пугая прохожих. Ну и что вы можете сказать в свое оправдание?

— Это все правда. И все это натворил я, — спокойно ответил Мор.

Адмирал покачал головой.

— Ну и бес же вы! — проворчал он, а затем улыбнулся. — Но вы так молоды и мне нравитесь, поэтому я порву эти письма.

Но прежде чем молодой флаг-офицер был отпущен восвояси, адмирал дал ему понять, что лейтенанту следует впредь обращать внимание на то, чтобы ничего подобного не повторялось.