Читаем Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 полностью

Поскольку теперь основной задачей лодки стало наблюдение за погодой, Шульц стремился поддерживать на должном уровне моральный дух и боевую выучку экипажа, муштруя его с присущей немцам педантичностью. Хотя и раздавались жалобы на переутомление, команда, тем не менее, все больше гордилась своей выучкой, поскольку каждый член команды так же хорошо, как и сам командир, понимал, что в любой момент может случиться такое, что драгоценными станут даже доли секунды при совершении какого-либо маневра, от которого будет зависеть жизнь экипажа.

Шульц пользовался большим уважением своей команды, доходящим до обожания, и не только как командир, но и как человек. Он был приверженцем простоты в общении с экипажем, сочетаемой с высокой самодисциплиной, вообще присущей подводникам, однако бесконечно более важным для них личным качеством Шульца являлось то, что он был отважным и агрессивным бойцом. Он подбирался к конвоям как ястреб к стае цыплят, и мог схватить сразу четырех из них в течение всего лишь нескольких минут. На германских подводных лодках считалось аксиомой, что наиболее популярным командиром становился тот, за кем числилось больше боевых успехов, и наоборот. Из всех тех качеств, которые хотели видеть в своем командире команды подлодок, наиболее важным считалась способность топить вражеские суда. Экипаж «U-124» высоко ценил своего командира именно за профессионализм, находчивость и опытность. Он был по-настоящему мужественным человеком с сильным характером.

Как офицеры, так и старшинский и рядовой состав экипажа лодки быстро осознали, что Шульц требует от каждого наилучшего исполнения своих служебных обязанностей. И в то же время это был легкодоступный, остроумный и культурный человек, а самое главное — настоящий моряк, чей командирский дар ярко раскрывался в моменты проведения атак на суда противника. Личный состав лодки был хорошо осведомлен о правах командиров других подлодок флотилии, которые при подготовке к атакам гоняли членов экипажа в хвост и в гриву, требуя все новых данных для торпедной стрельбы при изменении пеленга на цель. Часто им не хватало и нескольких вариантов таких данных, и они буквально изводили личный состав центральных постов, прежде чем решались наконец подать команду на выстреливание торпед.

В отличие от таких командиров Шульц мог ждать как угодно долго составления данных для стрельбы, после чего проводил соответствующую их доработку уже в своей голове. Результатом такого метода являлась спокойная, упорядоченная и эффективная атака, которую можно было проводить даже на большой скорости собственного хода. Стрельба под его руководством осуществлялась исключительно аккуратно.

В одну из ночей «U-124», тяжело переваливаясь на крупной зыби, бесцельно пенила воды Северной Атлантики на расстоянии примерно 500 миль к западу от Гебридских островов. Она только что отправила свое самое последнее метеосообщение в штаб флотилии, перехватив такие же, переданные Прином с «U-47», и не имела никакой иной задачи, кроме как передать еще одно метеосообщение через два часа. Половина экипажа, включая командира лодки, спала, а остальные несли свою вахту. У Карла Роде выдалась «собачья» вахта в отсеке электродвижения.

Старшина вахты в центральном посту внезапно вспомнил, что к нему поступила жалоба на какие-то неисправности в трубе торпедного аппарата помер семь.

— Эй, Григоляйт! — позвал он машиниста. — Сходи-ка в корму и посмотри, что там такое с трубой. А после этого хорошенько смажь механизм.

Проворный юный выходец из Восточной Пруссии по прозвищу Григоляйт тут же поспешил в корму разбираться с жалобой.

Прошло несколько минут, и вдруг дверь рубки с треском открылась и на пороге появился Григоляйт с белым, как у мертвеца, лицом и вытаращенными глазами.

Он с ног до головы был облит содержимым «трубы номер семь», в которую поступала забортная вода, причем в больших количествах. Он подскочил к Роде и, размахивая руками, выкрикнул:

— Лодку затопляет!

Роде не нужно было объяснять, что означало поступление в отсек забортной воды.

«Труба номер семь» находилась на несколько метров ниже уровня моря, и шум воды, вливающейся в отсек из-за борта, напомнил ему с таким кошмарным правдоподобием тот день под Нарвиком, что он непроизвольно содрогнулся всем телом.

Обхватив Григоляйта, все еще сжимавшего в руке какой-то предмет, Роде тотчас распознал в нем запорный кран торпедного аппарата номер семь, который должен был быть ввинчен в надлежащее место трубы, а не валяться рядом с ней.

Роде вырвал кран из рук Григоляйта и помчался в торпедный отсек. Ему понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы установить кран на место и прекратить поступление воды, а затем откачать помпой поступившую в отсек воду.[6]

Перейти на страницу:

Все книги серии За линией фронта (мини-формат)

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары