Серые волки

– Темнит чего-то наш Уксус, – вторя мыслям генерала, негромко сказал Беглов. Они сидели рядышком на заднем сиденье «Волги», стараясь держаться на максимальном расстоянии друг от друга, чтобы не соприкасаться скользкими от пота локтями.

– Срочная командировка у него, инспекторская поездка по исправительным учреждениям Поволжья, – проворчал Макаров.

– Темников, Потьма… – начал мечтательно перечислять не понаслышке знакомые названия знаменитых со времен ГУЛАГа лагерей Беглов. – Эх, где мои семнадцать лет! Представляю, как он выпрашивал у своего шефа эту командировку, – добавил он другим, деловито-насмешливым тоном. – В ногах небось валялся, лишь бы слинять поскорее и подальше.

– И бабу свою, что характерно, на курорт сослал – то ли в Таиланд, то ли вообще на Багамы…

– На Бали, – уточнил Беглов. – От Багам у этой коровы морда треснет. Но баба – это ладно, тут он все правильно сделал. Или, по-твоему, лучше было бы, если б она здесь торчала?

– Да не дай Бог, – ужаснулся Василий Андреевич. – Ее же летом с этой дачи калачом не выманишь!

– О том и речь, – кивнул Беглов. – Но сам-то!.. Как ветром сдуло беднягу: вот он был, а вот его нет… Так драпанул, что до сих пор небось отдышаться не может.

Василий Андреевич фыркнул, представив драпающего Уксуса. Последовать его примеру у него и в мыслях не было: остро и жестко реагируя на любое покушение на свое благополучие, он никогда всерьез не верил, что с ним может случиться что-то по-настоящему скверное. Так человек, мимоходом одного за другим прихлопывая комаров, сетует не на угрозу своему здоровью и жизни, а всего лишь на мелкое неудобство – чешется же, елки-палки! Знает, что комары могут являться переносчиками самых опасных заболеваний, но даже не вспоминает об этом, злорадно стряхивая с руки расплющенного в блин кровопийцу и рассеянно почесывая место очередного укуса: замучили, сволочи, надо было все-таки внять совету жены и опрыскаться репеллентом…

Конечно, этот писака Липский – не комар, особенно после того, как на протяжении целых трех дней плотно общался с Французом. И неприятности, которые он может устроить «Серым Волкам», будут похлеще малярии. Но в глубине души Василий Андреевич не очень-то верил в эти возможные неприятности: что, в самом деле, какой-то журналистишка может сделать ему – генерал-полковнику, сотруднику Генерального штаба, который здоровается за руку с самим главнокомандующим?

Благополучие имеет свойство казаться незыблемым и вечным, как кажется вечным долгое, жаркое лето. И то и другое – опасная иллюзия, но кто думает о грядущих холодах в середине июля?

Когда «Волга» въехала в растянувшийся вдоль живописного речного берега коттеджный поселок, Беглов, по старинке вертя ручку, поднял тонированное оконное стекло. Василий Андреевич, недовольно кряхтя, последовал его примеру. В машине сразу стало жарко, как в духовом шкафу, зато теперь темная тонировочная пленка надежно скрывала их от нескромных взглядов снаружи, что, с учетом обстоятельств, было намного важнее и полезнее теплого пыльного сквозняка.

Загородный дом заместителя генерального прокурора Винникова стоял на довольно высоком пригорке, окруженный высоченным, в полтора человеческих роста, краснокирпичным забором и почти полностью скрытый от посторонних взглядов вымахавшими до третьего этажа голубыми елями. Участок, на котором построился Уксус, был намного скромнее обширных угодий господина генерал-полковника. Тут, надо полагать, сказывалась привычка жить с оглядкой, без которой любая прокурорская гнида э-э-э… любой сотрудник прокуратуры рано или поздно будет взят к ногтю, вот именно как гнида, более проворными и осмотрительными коллегами.

Определенные неудобства, вызванные чересчур близким соседством посторонних лиц, изобретательный Уксус компенсировал архитектурными изысками, которые местами граничили с изысками фортификационными. Голубые ели и высокий забор были только частью тщательно продуманной системы маскировки. Поскольку возвести забор выше конька кровли и насадить пресловутые ели сплошным частоколом Винникову помешала жена, а расположенный на возвышенности двор неплохо просматривался со всех сторон, Уксусу пришлось проявить изобретательность и изрядно потратиться, устраивая все так, как ему нравилось. Парадный въезд во двор представлял собой обыкновенные, автоматически открывающиеся ворота, от которых к крыльцу вела подъездная дорожка – тоже самая обыкновенная, обсаженная туями и выложенная разноцветной цементной плиткой. При желании любой из соседей, поднявшись на верхний этаж своего коттеджа, мог посмотреть, кто приехал к заместителю генерального прокурора, и убедиться, что среди его гостей голодранцев не наблюдается.