Серые земли Эдема

Охранник глянул на карточку и пошевелил пальцами. Я вспомнил о листке с адресом и отдал его. Возвращая карточку, охранник указал:

– Это внизу.

Я миновал закуток с туалетами и стал спускаться по лестнице, покрытой красным ковром. Спуск был на удивление долгим, внизу оказалась массивная дверь из тёмного дерева со стальными полосами. Я надавил на золочёную ручку, и дверь неожиданно легко открылась.

Открылось обширное помещение со скучными бетонными колоннами – скорее всего, бомбоубежище советских времён, устроенное под одним из административных зданий. Зал был тускло освещён, стены ярко и грубо расписаны, среди колонн разбросаны столики. Люди за ними походили на посетителей ресторана, да и вообще всё производило впечатление третьеразрядного ресторана – я думал, что в столице таких не осталось.

У входа оказалась раздевалка, и тут я вздрогнул: там стояла девица, словно сошедшая со страниц «Мастера и Маргариты» – вся голая, кроме кружевного фартучка. Только цвет фартучка был не белый, а зелёный, и на голове вместо белой наколки серебряный обруч с зелёным же камнем.

Я смутился и вспомнил читанное про тайные московские клубы для избранных. Хотя публика не казалась избранной: вторая девица, столь же раздетая, проводила меня к столику, где сидел юнец с бледным лицом и мужчина, которому больше пошла бы камуфляжная форма – непроницаемое лицо под ёжиком волос и слегка свёрнутый нос. Впрочем, тёмный костюм сидел ладно.

Оба глянули на меня равнодушно, представляться здесь явно не было принято. Не спрашивая, официантка поставила передо мной запотевший графинчик с водкой и рюмку. Ни закуски, ни вилки. Я огляделся: неужели и дам потчуют подобным образом?

Оказалось, что женщин немного, а поблизости всего две. Первая одета вычурно: шляпка с перьями и длинное зелёное платье. Перед ней бокал, до краёв наполненный красным вином. Ближе к колонне сидела другая женщина, и я не сразу понял, что это скорее девочка, только одетая как взрослая дама – красное платье утопает в тени колонны, лишь лицо и плечи белеют.

Я поглядел на стены, моргнул и отвернулся. Рисунки были выполнены в стиле граффити, с преобладанием зелёных и красных цветов, и изображали совокупляющиеся пары. Словно порезвилась сексуально озабоченная молодёжь…

Юнец глазел то на изображения, то на меня, мне стало неуютно, и я налил водки. Челюсти свело от холода и горького вкуса. Зачем я сюда пришёл? Какой-то притон.

Раздался странный звук, словно в глубине запели трубы – томительно и печально. Я огляделся и только тут заметил синтезатор и молодого человека за ним, в строгом тёмном костюме. Звуки наплывали, становясь громче и тревожнее, к ним присоединился ритм барабанов, от которого холодок пробежал по спине.

В центральном проходе вдруг стало темно, и луч света выхватил то, что я раньше не заметил – чёрный треножник с двумя рогами. Музыка стала тише, но барабаны продолжали рокотать.

Перед треножником появился человек – лысый и в багряном плаще. Смахивал на римлянина из какого-то фильма.

– Господа! – произнёс он, и слова падали мерно и властно. – Мы собрались для встречи, о которой долго мечтали. Некоторые из поколения в поколение приходили на наши тайные службы, посвящённые Прекраснейшей. Другие появились здесь впервые. Это Её выбор, и мы не смеем перечить ему. Сегодняшний вечер необычаен. Она посетила нас в мощи и славе. После ритуала каждый удостоится аудиенции. Каждый может стать избранником. Приступим же!

Человек шагнул в сторону и исчез. К моему удивлению, поднялась девочка в красном вечернем платье. На руках были перчатки до плеч, и чёрными пальцами она сжимала красную розу. Девочка подошла к треножнику, взялась свободной рукой за рог и оглянулась – лицо было испуганное и торжествующее одновременно. Удары барабанов сделались громче и размереннее, от них по телу распространилось томление.

Я оглянулся: женщина в зелёном, стиснув край столика, подалась вперёд. Наверное, мать девочки. Для какого зловещего ритуала её сюда привела?..

Лёгкий шум проходит по залу, и я снова гляжу на треножник. Из темноты выступает женщина. Сердце у меня замирает – это Аннабель!.. Только совсем другая Аннабель! Такое впечатление, что она стала выше, красивее и грознее. Волосы каштановой волной падают на обнажённые плечи, на властно изогнутых алых губах ни следа улыбки, глаза под дугами бровей кажутся чёрными. Платье зеленью обтекает груди, их поддерживает золотой поясок, и одной рукой женщины касается этого пояска, а другую держит на втором, что свободно охватывает бёдра.

Девочка приседает и протягивает ей розу.

– Прими от меня дар, Прекраснейшая! – говорит она.

Опять что-то начинает скулить в глубине моей памяти, словно перепуганный зверёк.

Женщина берёт розу рукой, что поддерживала верхний поясок. Платье расходится, приоткрывая груди с красными сосками, и во рту у меня сразу пересыхает. А женщина обнимает девочку другой рукой и оборачивается.

– Рарох! – громко зовёт она.